Константин Иванович Курбатов - Будильник

в углу — сервант, на письменном столе — лампа. Наша с Вовкой законная лампа, за которую я получил от папы подзатыльник с разъяснением: «Не жадничай». А я разве жадничал? Просто обидно, потому что несправедливо. Он инженер и может сам купить себе любую лампу.

Посредине комнаты лежал большущий толстый ковер с цветами и зелеными закорючками.

Лешка сказал:

- Галюнин папа подарил. Снимай ботиночки, а то испачкаешь.

- Как? - растерялся я.

- На свадьбу подарил, — похвастался Лешка.

Я ему про Фому, а он про Ерему. Но пускай бы мне лучше ноги поотрубали, чем ботинки снимать. И не потому, что носки заштопанные, а просто от обиды. Мне очень хотелось заорать на Лешку и кое про что ему напомнить. Но я не заорал. Я сел при входе в угол, как швейцар. Сел и спрятал под стул ботинки.

— Как, Сергуня, делишки в школе? — спросил Лешка. — Двоечек не нахватал?

Галюня лежала и читала.

Я сказал, что мне пора, и ушел.

И с тех пор больше к ним не хожу.

Не тянет.

Лешка, между прочим, тоже к нам не часто заглядывает. И если приходит, то все по делу.

Тут пришел как-то и сидит. А я точно знаю: что-нибудь ему да нужно. Но он сидит, молчит и смотрит телевизор. Даже странно. Я тоже смотрю, и мама. Вовка в институте (он днем работает, а вечером учится), папа еще с завода не вернулся, Таня с Иринкой уроки делают.

Вот сидим мы и молчим. По телевизору показывают кино про бригаду коммунистического труда с Кировского завода. В комнате темно, и поэтому в сон клонит.

Я сижу и кручу на пальце цепочку с собачьей медалью. Я ее у Петьки на две старинные монеты выменял. А Петька ее на улице нашел. Наверное, какая-нибудь ученая собака потеряла. Медаль здоровая. Вот я ее и кручу от скуки.

Вдруг Лешка говорит:

— Мамуня, тебе будильник не нужен?

— Какой будильник, Лешенька? — спрашивает мама,

— А вот.

Лешка вытащил картонную коробочку, достал из нее будильник и к телевизору протянул, чтобы видно было.

— Смотри, какой красивый.

Будильник действительно ничего, особенно в темноте. Так весь и блестит от синего света.

— Возьмешь? Это все из-за Галюни. Предупреждал ее: ничего без меня не покупай. Но она купила. И я в тот же день купил. Теперь у нас два будильника. А в магазин обратно не берут.

— Спасибо, Лешенька, — сказала мама. — Оставь. Я давно собиралась купить будильник, а то Иринку утром в школу не поднимешь.

Я сижу себе и кручу медаль. Мне что? Мне будильник не нужен. Я и без него отлично вскакиваю.

Лешка приложил будильник к руке, рядом с часами, которые ему мама подарила, и говорит:

- Ходит точнёхонько, минутки и минутку.

- Хорошо, - сказала мама и поцеловала Лешку в висок. — Оставь.

Лешка ее тоже поцеловал и говорит:

- Он, мамуня, пять сорок стоит.

Мама не ответила.

А Лешка поставил будильник на телевизор и поднялся.

- Ты с деньгами, мамуня, не спеши, — сказал Лешка, - потом, когда будут.

У меня даже медаль остановилась. Я почувствовал, что сейчас размахнусь и садану Лешке собачьей медалью прямо по башке. Пробить, может, и не пробью, а шишку наварю порядочную.

Я не успел ему садануть. Я, наверное, растерялся. А может, он слишком быстро ушел.

Мы сидели и смотрели телевизор. Про коммунистическую бригаду. Медаль крутилась у меня на пальце, как бешеная.

Вдруг будильник как зазвенит! Мама вздрогнула и очнулась. Нажала кнопку, чтобы он замолчал, и вздохнула.

— Отцу ничего не говори, — попросила она. — Не нужно. Пять рублей все равно не деньги. Выкроим...

На другой день я потихоньку сунул будильник в карман и поехал на Васильевский остров. Я продумал все, что выложу своему родному братцу. Я целых пять уроков готовил речь. Я сидел в классе лучше любого отличника.

Меня даже вызывать не стали. Подумали, наверное, что заболел.

В кармане на груди торопливо стучал будильник. Он так спешил, словно отстукивал последние минуты. Но я совсем не собирался швырять будильником в Лешкину голову. Зачем портить хорошую вещь?

Я уже поднимался по Лешкиной лестнице и вдруг остановился. У меня мелькнула идея. Совершенно сногсшибательная. Я повернул обратно.

Во дворе длинными полосами лежали синие тени. Весеннее солнце начисто высушило асфальт. Земля тоже уже подсохла и была утрамбованной и чистой. От нее пахло, как на даче из бабушкиного погреба.

Немножечко грязи я разыскал в углу двора под щепками. Но грязь плохо прилипала к ботинкам. Пока я дошел до парадной, она вся отвалилась. На --">