Игорь Евгеньевич Всеволожский - Восемь смелых будённовцев

Игорь Всеволожский Восемь смелых будённовцев

ИГОРЬ ВСЕВОЛОЖСКИЙ

ДОРОГИЕ РЕБЯТА!

В этой книге четыре рассказа о Семёне Михайловиче Будённом, о том, как молодой Будённый не давал в обиду своих товарищей, царских солдат, и о том, какие подвиги совершали красные будённовцы-конники во время гражданской войны.

Игорь Евгеньевич Всеволожский (1903–1967), старейший советский писатель, сам подростком участвовал в гражданской войне. Он написал несколько книг о Будённом и о его верных соратниках — «Хуторская команда», «Отряды в степи», «В боях и походах» (рассказы генерала Оки Городовикова), «Восемь смелых будённовцев».

Прочтите, ребята, эти книги и напишите, понравились ли вам они. Наш адрес: 125047, Москва, ул. Горького, 43. Дом детской книги.

Рисунки А. Лурье

ВОСЕМЬ СМЕЛЫХ БУДЁННОВЦЕВ

В февральское бесснежное утро белогвардейцы выбили из родной станицы Будённого — Платовской партизанский отряд и разогнали станичный Совет. Арестовали триста станичников, а среди них и отца Семёна Будённого — Михаила Ивановича.

К ночи были усилены заставы и постам было приказано глядеть в оба. Белогвардейцы опасались, что Семён может появиться внезапно, с большим отрядом, и нагрянуть на станицу. И теперь белогвардейцы, утомлённые атакой и грабежом, отдыхали. Пушки и пулемёты сторожили их сон.

…Будённый, обойдя знакомой ему с детства тропой сторожевые заставы белых, пробрался к покосившейся мазанке на краю станицы. Ставни были закрыты. Идут… Патруль? Семён прижался к холодной стене.

Голоса затихли вдали. Будённый слегка стукнул в ставню. Никто не отпирал.

Будённый подождал, прислушался и стукнул ещё раз, чуть громче.

Чу! Кто-то зашевелился в хате, вышел в сени. Скрипнул засов.

Будённый стремительно пододвинулся к двери. Дверь отворилась неслышно, и он скорее почувствовал, чем увидел, бесконечно родное и любимое лицо матери.

Она всматривалась в темноту.

— Мамо! — шепнул Будённый.

— Семене!

— Тихо, мамо, тихо!

— Сёма! Родной мой! Откуда ты? Отца увели, забрали. Ходила до начальника, начальник накричал, сказал — расстреляют…

Семён прижался щекой к мокрому от слёз лицу матери, почувствовал морщины, рано избороздившие её щёки…

— Ты голодный, наверное, сынку? — спросила мать.

— Нет, я не голодный, мамо.

— Ты с войском?

— Нет, я один.

— Один? — в ужасе воскликнула Меланья Никитична.

— Тихо, мамо, тихо!

— Уходи, Сёма, уходи! Беляки допытывались, где ты. Ищут тебя. Уходи.

— Сколько белых в станице, мамо?

— Гутарили люди — четыре сотни. Уходи, сынку, пока не поздно! Честью прошу, уйди.

— Сейчас уйду, мамо. А сколько орудий?

— Одно, у станичного правления. Сёма, приказываю тебе як мать: уходи!

— Да ухожу, мамо. А пулемётов не видела?

— Два, сынок.

— На площади, что ли?

— На площади. Да уйдёшь ли ты, непослушное дитё?

— Прощай, мамо. Жди в гости!

И, крепко расцеловав мать в губы, в лоб, в щёки, Будённый вскочил на коня и исчез во тьме.

Мать долго стояла, прислушиваясь к ночным шорохам. С трепетом ждала она, не раздастся ли выстрел.

Её сын один, без отряда, в станице, заполненной лютыми врагами! Её Сёма, которого она вырастила, не раз драла хворостиной за проказы и так горячо любила, подвергается страшным опасностям, его могут убить…

Сердце её наполнилось страхом.

Она услышала голоса. Возвращался патруль. Стараясь не скрипеть засовом, Меланья Никитична тихо заперла дверь и долго стояла в темноте сеней, за дверью, прижимая руку к груди и чувствуя, как бьётся сердце.

Действовать нужно немедленно — понял Будённый. Арестованных заложников расстреляют на рассвете.

Будённый пришпорил коня и --">