Анна Сергеевна Архангельская - Элина и чайка

чайкой и вскоре набрели на грот.

В нем они обнаружили лежавшее неподвижно тело человека. Сильно изнеможденный и исхудавший это был отец Элины. Эдвард лежал на каменном полу, его одежда пришла в негодность. Все тело было покрыто соленой коркой, от нее кожа стала морщинистой, потрескавшиеся губы не шевелились. Голова его была почти седой, а на лице выросла длинная борода и усы, прежде которых Элина никогда не видела на нем. Но это был он. И отец был еще живой. Его сердце продолжало биться слабо и почти безжизненно.

Матросы подняли на руки Эдварда и понесли его на корабль. Их всех теперь ожидал длительный путь домой.

За Эдвардом днем и ночью ухаживал опытный судовой врач, которого часто подменяла Элина, чтобы дать время ему самому немного отдохнуть. После половины пройденного пути, ранним солнечным воскресным утром Эдвард чудесным образом для всех пришел в себя.

Утром матросы нашли его дочь спящей в своей каюте, которая находилась напротив с каютой отца и сообщили ей радостную новость.

Элина быстро встала и ни секунды не медля поспешила к отцу. Робко зайдя в его каюту и еле дыша от переполняющих ее чувств, слегка присев на край его постели она осторожно обняла его и чуть не плача от объявшей ее немыслемой радости сказала: "Отец, я верила, что ты жив и непременно вернешься к нам. Мама потеряла память от горя по тебе, она в больнице, но мы обязательно придумаем, как поставить ее на ноги. В нашем доме поселилась эта ужасная тетя Клара, она была так строга со мной. О, милый мой папочка, я столько пережила за эти годы, но я верила, верила, что все будет хорошо. Я молила Бога, чтобы он вернул мне веру и дал силы жить дальше. И Всевышний услышал мои молитвы. Он мне послал чайку и я все – все поняла".

Эдвард еле слышно, сбивчивым голосом произнес: "Элина, дорогая моя девочка, как же безумно счастлив видеть тебя вновь. Я и не надеялся, что может быть, когда-нибудь, обниму тебя и прижму к своей груди. Смотри, что у меня для тебя есть".      Он разжал руку, в которой отпечатался заметно посиневший грубый след находившийся в ней фигурки. В руке Эдварда лежал вырезанный им из белого камня маленький пони с крылышками.

"Помнишь, ты меня просила однажды, привезти тебе пони, которого нет ни у кого, я выполняю свое обещание. А я ведь его сделал сам, для тебя!".

"Папа, это же "Пегас" – летающий конь из древнегреческих легенд, как и наш корабль на котором мы приплыли за тобой. Какое чудесное совпадение, не правда ли?"

      Да, милая моя Элина, кстати, о знаках и совпадениях, а как ты назвала чайку, которая сидит сзади тебя в уголке, и нас так внимательно слушает? Я ее купил когда-то тебе в подарок. Она необыкновенно умная и очень редкая, а ведь это именно она все-таки нашла тебя. У нее, как у мамы, меня и тебя две родинки, ты заметила? – это наш знак, помнишь?"

"Конечно, папочка, я все помню! А назвала ее Никой. Когда первый раз ее увидела, то сразу обратила внимание на два пятнышка у нее на шейке, и вспомнила о нашем семейном знаке, такое не забывается, но папа, как она все же нашла меня?"

"Я рассказывал ей о девочке с волосами цвета льна, и волнистыми, как морской бриз, о твоих глазах подобных блистающим звездам в ясную ночь, и о твоем волшебном голосе. Еще я часто ей напевал песенку, ту, которую вы пели с мамой про море.

      Мое отчаяние росло и однажды я сделал совершенно невероятное, попросил ее найти моих родных – маму и тебя. Обезумевший и неверящий в свой успех я отпусил чайку в бескрайний океан, пусть с небольшой, но все-таки надеждой.

Чайка наша долго путешествовала и, видимо пролетая над набережной очередного города она услышала, как ты поешь знакомую ей песню про море и поняла, что ты близкий или родной мне человек. Наверно, вот и весь секрет".

– Папа, любимый мой папочка, как же я счастлива и безмерно рада, что мы все-таки нашли тебя..

Доктор, стоявший рядом, сделал незметный жест для Эдварда и показал Элине, что ее отцу нужно отдохнуть.

– Я пока больше не буду мучить тебя расспросами, милый папочка, после всех испытаний и переживаний тебе необходим отдых.

Элина еще раз нежно обняла отца. Они оба плакали, и сквозь слезы радовались, что наконец-то обрели друг друга.

По возвращении домой, папа уже совсем окреп и выглядел почти как раньше. Он сбрил густую бороду и усы, только голова его была немного белой из-за седых волос, но это совсем его не портило, а придавало ему некой важности и солидности.

Тетя Клара не поверила своим глазам, --">