Ксения Александровна Окрибелашвили - Большой художник

Ксения Окрибелашвили Большой художник

– Ну вот, снова дождь, – вздохнула маленькая черепашка, выглянув из-под большого листа лопуха в это чересчур хмурое и холодное утро.

Так вздыхала она уже шестой раз на этой неделе. Вообще-то дождь начался еще в понедельник, но тогда черепашка еще не могла сказать: «ну вот, снова дождь», потому что в тот понедельник сентябрь первый раз решил разбудить ее холодными каплями. В то утро она вздрогнула от неожиданно подувшего ветра, посмотрела на тучи, быстро закрывающие светлые участки неба, которое еще вчера было таким ясным. Но все-таки в понедельник она улыбнулась, с легкой грустью констатировав: «вот и осень пришла». И хотя холода неизбежны, она еще надеялась погреть панцирь в последних теплых лучах. Но погода только портилась. И сегодня черепашка твердо решила выяснить, что произошло. У всего есть причина, даже у затянувшегося осеннего дождя.

Маленькой черепашке совсем непросто было бороться с потоками воды, льющейся с неба и переплывать огромные лужи. Она долго добиралась до любимой полянки у подножья горы Ашхара. Что-то было не так. Черепашка каждый день ходила сюда, чтобы позагорать, поваляться на травке и поболтать со знакомыми бабочками. Она наизусть знала эту местность, и сегодня определенно что-то в ней резко изменилось. Черепашке хватило несколько секунд, чтобы понять причину, удивиться и протереть очки. Гора значительно выросла. «Но ведь горы не растут!»– возразите вы и будете совершенно правы. Так подумала и черепашка, поэтому пригляделась получше, и чуть не упала в обморок от представившейся ей картины. Огромный великан, (хотя может по меркам великанов он был крошечным), восседал на вершине Ашхары, улыбался во все тридцать два великанских зуба (хотя может у великанов их больше или меньше) и рисовал, прям на небе. Да, прям на небе! Просто возил серым карандашом по небу, где уже не осталось почти ни единого светлого островка.

– Что ты делаешь! – крикнула ему черепашка, – А ну перестань! Перестань сейчас же!

Но он ее совсем не слышал и продолжал рисовать с нескрываемой радостью. Тогда черепашка начала взбираться на огромную гору. Она влезла на вершину только на следующий день, случайно перепутав ногу великана с большим камнем. Великан что-то почувствовал, и огромная ладонь подняла черепашку вверх.

– Поставь меня сейчас же!

Великан с искренним любопытством рассматривал крошечную черепашку на своей ладони. Он начал прислушиваться, а затем поднес ладонь с черепашкой к левому уху.

–Здравствуйте, – прохрипел он, – не могли бы вы говорить громче? Я вас плохо слышу.

Черепашка никак не ожидала встретить такого вежливого великана и поэтому сменила гнев на милость:

– Привет! Я пришла попросить, чтобы ты больше не рисовал на небе. Разве можно рисовать на небе?

– А где же мне рисовать?

Черепашка задумалась. И правда, где?

– А тебе обязательно рисовать?

Великан очень удивился такому вопросу:

– Я хочу рисовать, – заявил он, совсем как маленький ребенок.

– Но ведь на небе нельзя рисовать, – уже не так уверенно сказала черепашка.

– Почему? – удивился великан.

– А почему ты рисуешь только серым карандашом? – не придумав, что ему ответить, спросила черепашка.

– Серым?

– Ну, если уж ты рисуешь на небе, то не мог бы ты рисовать, например, синим или голубым?

– Синим?

– Какой это цвет? – и черепашка указала на свой панцирь.

– Темный, – ни секунды не колеблясь, ответил великан.

– Да нет. Какой цвет? Ты не знаешь, что такое цвет?

Великан отрицательно покачал головой. Черепашка долго думала, как объяснить такое простое слово. Цвет – это цвет. Это ведь так просто. Ей всегда было понятно, что такое цвет. Но оказывается, она совсем не может объяснить это слово. И не придумала ничего лучше, как сказать:

– Если бы его не было, то все было бы безжизненным и неинтересным.

Великан почесал затылок и, кажется, начал что-то понимать.

– У меня нет светлого карандаша, я нашел только темный, – сказал он, – я бы нарисовал облака, но пришлось рисовать безоблачное небо.

– Безоблачное? – уточнила черепашка, – Да ты ведь тучами все небо затянул!

– Как – тучами?

Наконец-то черепашка догадалась, что великан совершенно не различает цвета. Он видел только серый цвет и его оттенки. Ей было и смешно, и грустно одновременно. Грустно, что этот большой добродушный ребенок не знает, как здорово летом, когда все вокруг красочно, ярко, как --">