Милен Фармер - Лиза-Лу и сказочник

окутывает девочку, он облегчает ее страдания от насморка, и ей действительно легче дышать).

И все же Лиза проникает в это священное место, которое ей уже известно, поскольку ей давали там облатку. Это (как утверждают) напрямую связано с телом умершего — телом Христа. Ему, должно быть, было очень больно, когда его били, и распяли. Так думала Лиза всякий раз, когда она становилась на колени. «Гостия» по-латыни означает «жертва», — этими словами она пытается придать себе сил. — Так говорила бабушка!»

Но Лиза поняла…

Она знает, сейчас произойдет что-то страшное, все не так, как раньше, в этой церкви. Все свечи погасли, и в кропильнице нет святой воды…

Все перевернуто вверх дном, пол усыпан листьями бумаги…

«Это же страницы из Библии!» — понимает девочка.

Как знак тревожный, как беда,

Пред фреской Страшного Суда

Лиза мечется, она ощущает чье-то присутствие, лукавство, она плачет, слезы текут из глаз…

«Что я тебе сделала? Что я сделала не так? Покажись! Если Ты так хитер!» — кричит она, чтобы спрятать тоску. Но возмутитель спокойствия играет с ней. Он любит появляться лишь там, где его не ждут. Здесь, в церкви, нет, однако же, ничего успокаивающего. Лиза дрожит от страха, когда вдруг… БОЖЕСТВЕННЫЙ СВЕТ… заливает церковь, и начинают сиять фрески.

«НО НЕТ!» — Лиза знает, речь идет не о провидении, не о ВЕРЕ, ведь она не верующая (ну не такая, во всяком случае). Она не чувствует никакого жара в душе, а лишь холод, выпускающий когти… И она видела… Молнии над ее головой сверкали так, что она чуть не ослепла… Этот холод… охватил все здание! (Лиза видела это в фильме «Экзорцист»).

«Где ты? — кричит девочка. — Покажись!»

«Я в тебе, Лиза, В глубине тебя, В душе… Ты должна меня убить…»

Значит ей отвечает внутренний голос, и не тот, что она ожидала — это не голос бабушки, которая приходит на помощь, и это не голос сказочника, мягкий и завораживающий, это голос сознания… и он бьется в ее мозге, и шепчет три слова: «Это твой выбор, это твой выбор, это твой выбор! Маленькая Лиза!»

«Что значит это послание? Как его понять? — рыдает она. — Все мои друзья ушли, неужели никто мне не поможет?»

Лиза выходит из церкви и падает, плача, на землю. Так ее детское тело избавляется от всех неприятностей, тоски и несчастий, которые накопились за все эти годы.

Лизу начинает рвать. Ну вот, больше в желудке ничего нет!

Последнее резкое движение, судорожное, икота, и Лиза выплевывает… маленькую каплю крови.

Лиза внимательно смотрит на эту капельку, которая покоится на траве.

Эта кровавая жемчужина вздыхает и она… жива… Она скажет свое имя… и объяснит в чем же дело. Лиза понимает, что капля крови назвала себя «Тоска».

«Я тоска, и я теку в твоих венах! Я там, и я в ловушке твоей боли. А ведь она напрасна!»

Лиза вся превращается в слух.

«Нет, это не боль твоего сердца, и не духовное страдание, но это боль твоего «несчастья», которое медленно грызет тебя, давит на тебя, на твои чувства. Я хочу сказать о твоей тоске, Лиза, она мешает тебе жить!»

«Но я, я же ничего не могу сделать, если мне все время тоскливо! — говорит она. — Если все очень быстро проходит, если утро говорит мне — сегодня так похоже на вчера, и мне скучно, ведь все известно!»

«Мне скучно, мне скучно, мне скучно!» — кричит замкнувшаяся в себе девочка. «Мне скучно, мне скучно!» — повторяет она.

Лужа густой алой крови расползлась вокруг Лизы, и в этой крови, которая скорее уже стала озером, Лиза тихо шепчет детскую считалочку, впадая в настроение Калигулы.

Ее тело не поддается смерти, и Лиза резко разворачивается ко мне! Она обращается ко мне, она плачет и она спрашивает меня!

Автора!

Эта история, от которой разрывается сердце… Лиза просит меня помочь ей в преодолении печальной «философской и отнюдь не смешной» проблемы.

«Как, по-твоему, я могу найти мораль, если меня настигло это страшное зло? Мне тоже скучно, мне скучно, мне скучно, именно поэтому ты живешь! Именно поэтому я пишу!»

«Лиза, я умоляю тебя, прости меня! Я желала бы раствориться в кислоте… и изуродовать себя и видеть плоть, истекающую кровью, с ужасом и стыдом думая о этом страшном убийстве. Как я, «Душа» (я что, угадываю себе чувствительность?) могла не обратить внимания на то, что дать тебе жизнь — это будто вспомнить о далеких временах… Это — произведение, оно написано кровью, кровью, текущей в твоих венах, это невинный жест. За --">