Гонзаго Приват - Воспоминания собаки Мускуби (Рассказ)

Гонзаго Приват ВОСПОМИНАНИЯ СОБАКИ МУСКУБИ Рассказ

I Мое детство

Перед вами подлинные воспоминания, — воспоминания собаки Мускуби!

Я не только их написала, но и выпустила в свет. Вы спросите, как я могла своими толстыми собачьими лапами это сделать?

Вы это узнаете, если у вас будет терпение прочесть мои воспоминания до конца. Вы узнаете тогда, сколько я потратила труда и терпения, чтобы выучить буквы.

Я родилась в старинном доме на юге Франции, в провинции Лангедок, которая расположена между берегом моря и Севеннскими горами.

Дом был одноэтажный, двенадцать ступеней вели на крыльцо; на этом крыльце, греясь на солнышке, я любовалась чудным видом: — видела рыбачьи барки на море, видела и горы со снежными вершинами, откуда, весело журча, бежал ручеек и приводил в движение колесо нашей мельницы.

Первые месяцы моего детства протекли очень счастливо; меня находили милой, кроткой, доброй, несмотря на мой неуклюжий вид. Сын моего хозяина, Кабассоля, привязался ко мне, потому что как только я научилась ходить, я стала следовать за ним всюду куда бы он ни шел.

Отец, который ни в чем не отказывал своему единственному сыну, позволил, чтобы я во время обеда и ужина прибегала и ложилась у большого камина в столовой. Там я получала остатки со стола.

Вечером я отправлялась на мою подушку, набитую соломой, и лежала под лестницей крыльца.

Там, среди взрослых собак, — моих товарищей, — я училась, как надо караулить дом. Но как только наступала утренняя заря, я отправлялась на крыльцо и садилась у самой двери, чтобы не пропустить пробуждение моего хозяина.

Часто я сопровождала его на рыбную ловлю; меня особенно занимало наблюдать, как маленькая красная пробка его удочки трепетала на воде, потом ныряла, и как при этом мой хозяин быстро взмахивал удочкой, на конце которой билась рыбка.

Ах, эти рыбы! Они снились мне даже и ночью, а днем я только и думала о них.

Однажды, еще до рассвета, я отправилась одна на берег реки, вытянулась на зеленой траве и стала пристально смотреть в воду.

Вдруг я увидала рыбу, всплывшую на поверхность воды, чтобы погреться на солнце. Пуф… я кинулась на нее с раскрытой пастью, ловко схватив ее за самую середину ее туловища, — это был большой карп.

Я чувствовала, как он извивался между моими зубами, как он бил хвостом, но я его крепко держала.

Поднявшись на берег, гордая своею победой, я быстро побежала к дому, где только что открыли окна.

На крыльце стоял мой молодой хозяин и с удивлением смотрел на меня.

— Папа! Папа! — закричал он, — посмотри какого чудного карпа принесла Мускуби!

— Дай сюда, дай сюда, моя славная собака! — обратился он ко мне.

Я радовалась своему успеху.

Роже, так звали сына Кабассоля, должен был два раза повторить свое приказание. Я не выпускала рыбу и осторожно ее держала: карп был живой.

Прибежала кухарка Мария-Анна, взяла карпа и опустила его в ведро с водой. Тогда все стали обсуждать, каким образом я поймала такую чудную рыбу. — Кучер Адмир уверял, что рыба больная. Другие говорили, что рыба застряла в тростнике и потому мне удалось ее схватить; Мария же, которая меня очень любила, за то, что я никогда ничего у нее не таскала, а, напротив, в ее отсутствие даже стерегла все ее добро от кошки, презрительно пожав плечами, молча показала Адмиру живого карпа в ведре.

Кабассоль подумал, что, вероятно, рыба неосторожным прыжком попала на берег, где я ее и схватила.

Это предположение, конечно, было самым правдоподобным.

Мне хотелось повторить свой подвиг, но уже при Роже.

Когда он, желая поймать такого же карпа, пошел удить рыбу, я первая вскочила в лодку. Причалив лодку к берегу, под тень большой ивы, Роже стал удить.

Хотя я и очень уважала и любила своего хозяина, но должна сказать, что он был плохим рыболовом.

Он выбирал места там, где рыбки плавали на поверхности воды, — он видел рыбок, но ведь и рыбки его видели. Они плавали кругом лодки, догоняя и --">