Алексей Андреевич Логунов - Мой пшеничный сноп

— Пойду, — просто отозвалась девочка.

— Нет, ты меня не поняла. Не когда-то там в будущем, а сейчас, завтра например… Другого выхода нет, — вздохнул он.

Характер у Фильки решительный, но не сумасбродный. Прежде чем что-то сделать, он не раз и не два подумает. Татьянка знала об этом. И теперь она размышляла над Филькиными словами, девчоночьим сердцем почувствовав, что что-то у ее друга неладно в жизни. Наверно, опять родители ссорятся…

— Хрусталик, милый, ты не переживай, все обойдется…

Она гладила его по щеке, по склоненной шее, ерошила волосы на голове и все говорила, говорила простые, но очень нужные сейчас для Фильки слова:

— Не век же они будут друг друга ревновать, пожилые уже. А Ленку я буду теперь к себе забирать. Когда мы в школе, за ней наша бабушка присмотрит, я попрошу ее.

— Какая ты… все уже знаешь… — растерянно бормотал Филька.

— Да что тут такого… вся деревня знает. А у нас с тобой семья будет совсем-совсем другая, правда? — неожиданно добавила она. И, смутившись, продолжала: — Потом, конечно, в будущем…

— Знаешь что? — встрепенулся Филька. — Давай на мотоцикле покатаемся!

— Давай! — не раздумывая, согласилась Татьянка.

И они, взявшись за руки, побежали к Филькиному дому. А навстречу им, из-за темных крыш, выплывала огромная, как решето, луна.

…Впервые в жизни Филька домой вернулся за полночь. Поставил в сенцы мотоцикл, не включая света, прошел на кухню. В темноте светился огонек папиросы — это его поджидал отец.

«Неужели драться будет?» — с отвращением подумал Филька и молча стал разуваться. Но отец не двигался. Потом загремел посудой на столе и каким-то незнакомым, словно бы простуженным, голосом сказал:

— Поешь вот… ужин тебе оставили.

И когда Филька в неясном лунном свете прошел к столу, отец мягко обнял его за плечи, несильно прижал к себе.

— Ты уж, Филипп, того… прости нас с матерью, — глухо заговорил он. — Жизнь, сын, она пестренькая. Всего в ней много — и хорошего, и плохого.

От этой неожиданной отцовской ласки у Фильки защипало глаза. В знак примирения он потерся щекой об отцовское плечо, быстро поел и нырнул под одеяло. «Люблю, люблю, люблю, — снова запело в его душе, — грозу в начале мая…»

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.