Антонина Григорьевна Голубева - Мальчик из Уржума

Антонина Голубева МАЛЬЧИК ИЗ УРЖУМА Повесть о детстве и юности С. М. Кирова

От автора

Перед тем как написать эту книгу, я побывала в маленьком городке Кировского края — Уржуме.

Слово «Уржум» по-марийски значит: «увидел белку». Жители Уржума рассказывают, что когда-то, много лет тому назад, здесь, в дремучих лесах, водилось много белок.

Из Ленинграда в Уржум ехать нужно долго: сначала на поезде до города Кирова, а потом 165 километров на лошадях. Это зимой. Летом можно ехать на пароходе от города Кирова до самого Уржума.

Я отправилась в Уржум зимой. Реки замерзли, и оставалось одно: нанять лошадей. Ямщик мне попался старый и неразговорчивый. Лошаденка у него была рыжая, маленькая и мохнатая. В низкие широкие розвальни он наложил много сена.

Зимы в этих местах суровые. Закутанная в теплый платок, в огромном тулупе и валенках выше колен, влезла я в розвальни, и мы тронулись в путь.

— Эй, дедушка, когда в Уржуме будем? — крикнула я своему ямщику.

— В Уржуме? Больно прыткая! Сесть еще не успела, — пробурчал старик.

Так он мне ничего и не ответил. А когда я снова попробовала завести разговор, он только покосился на меня через плечо и зачмокал на лошадь:

— Ну ты, хохряк! Шевели ногами!

Полозья саней резко поскрипывали на поворотах, под дугой позванивал колокольчик. Я дремала. Проснулась от сильного толчка. Дорога шла под гору. Справа виднелась замерзшая речонка. Избы, занесенные чуть ли не до самых крыш снегом, казались издали сугробами, из которых торчат трубы и радиоантенны.

— Колхоз «Новый путь», — сказал ямщик не оборачиваясь. — Здесь поить будем!

Мы привернули к первой избе, и я выбралась из сена. В колхозе мы переночевали, а на рассвете — снова в путь.

Едешь, едешь — всё одно и то же. Надоест глядеть — зажмуришься, подремлешь, а как откроешь глаза — опять то же самое. Сосны да елки, елки да сосны, словно мы и с места не трогались. Вдоль дороги торчат из снега полосатые верстовые столбы. Перегоны здесь длинные. Пока от одного колхоза до другого доберешься, столбов десять насчитаешь, а то и больше.

Еду-еду я и всё думаю: что же это за город такой — Уржум? Знакомых у меня там нет, и еду я туда в первый раз…

Одно только мне известно: есть в Уржуме маленький домик, где родился и жил замечательный человек, которого знает вся наша страна. Нет у нас города, в котором бы не было улицы, завода, школы или пионерского отряда его имени. Звали этого человека Сергей Миронович Киров.

Хорошо бы разыскать в Уржуме школу, где он учился. Может быть, в одном из классов до сих пор еще стоит поцарапанная, облупившаяся парта, на которой он сидел.

Может, найдутся в Уржуме и люди, которые знали его с детства.

— Дедушка! — спрашиваю ямщика. — Скоро ли в Уржум-то приедем?

— Потерпи еще малость.

Так мы ехали четыре дня, а на пятые сутки под вечер впереди засверкали веселые огоньки.

— Вот тебе и Уржум! — сказал ямщик.

Лошаденка бойко затрусила вниз, и скоро мы въехали на базарную площадь. Здесь было пусто и тихо, только большая косматая собака бегала между ларьками, вынюхивая снег, да на крыльце возле кооператива дремал сторож, завернувшись в бараний тулуп.

Мой ямщик снял заскорузлые варежки, сунул их за пояс и, обернувшись ко мне, неожиданно заговорил. Я никак не думала, что он такой разговорчивый.

— А зовут меня Тимофей Палыч, — сказал ямщик. — Мы здешние, уржумские… Проживаем здесь семьдесят два года. Каждый столбик, каждый камешек я тут знаю. Вот, к примеру сказать, кто в этом дому живет? Не знаешь? А я знаю. Живет здесь учитель Спасский, Владислав Павлович. Он здешний, уржумский, отец его доктором у нас был. Вон, видишь, у него в окошке свет горит. Поздно ложится. А тут наискосок кто жил? Жил тут купец Царегородцев. Он от каменной болезни помер. Криком кричал на всю улицу… А вон там, под горой, где забор белый каменный, арестный дом стоял, — там теперь, кажись, склады… А вот в этом доме, в низку — лавка купца Харламова и почта помещались. Богатейший был человек купец Харламов. Старик причмокнул и покрутил головой. — У него в лавке три лампы-молнии горели. Двух приказчиков и мальчишку держал. Теперь в этом помещении советская власть Дом колхозника устроила… Вылезай, пассажирка, приехали.

Старик дернул за проволоку от колокольчика у ворот двухэтажного каменного дома. Минуты через две нам открыла ворота женщина, закутанная в --">