Меджид Джирасович Гаджиев - Друзья Мамеда

Меджид Джирасович Гаджиев Друзья Мамеда

I

Смотрю я на себя и сам удивляюсь: как быстро я изменился. Мои домашние меня бы, наверное, не узнали. Пока я жил в ауле, я был совсем другим. Считал себя сильным и дружить старался только с сильными ребятами, любил подразнить слабых. Совсем немного времени прошло с тех пор, как я покинул аул. Но если бы я теперь вдруг приехал домой и прошелся по нашему аулу, многие с удивлением бы спрашивали: «Неужели это наш Мамед, сын Джалала Мамедова? Может быть, этот молодой человек, одетый в черную шинель с петлицами и широкие брюки, которые на три пальца шагают впереди него, вовсе не Мамед, а просто незнакомец, приехавший в гости к Джалалу?» Впрочем, я и сам теперь не знаю — тот ли я Мамед или какой-то другой, даже мне незнакомый мальчик. Это чувство возникло у меня, как только я надел новую форму. Тетенька, убиравшая в столовой, увидев меня, сказала: «Настоящий моряк!» Я посмотрел на себя в большое зеркало, стоявшее в коридоре, и подумал: «И в самом деле точно моряк!» На широком ремне, туго перетягивающем шинель, ярко блестят бляхи с большими буквами «Р» и «У». А фуражка с лакированным козырьком! На фуражке скрестились ключ и молот. Я оглянулся по сторонам — в коридоре никого, на мое счастье, не было, и я долго стоял у зеркала, рассматривая паренька в черной шинели. По правде говоря, он мне понравился: такой подтянутый, нарядный. Вот он гордо поднял голову, повернулся то в одну, то в другую сторону. Но в это время в конце коридора послышались чьи-то шаги и мне пришлось отойти от зеркала. Ведь я не девчонка, чтобы любоваться собой. И все равно я напоследок еще раз глянул в зеркало и не спеша зашагал по коридору. Очень мне хотелось, чтобы меня могли увидеть наши аульчане. Взять бы вот так и перенестись хоть на пять минут в аул.

Но сначала мне придется рассказать, как все началось и почему я надел шинель и фуражку с блестящим козырьком. Ведь недавно я бегал по аулу в драной рубашке и старых, перешитых из отцовских, штанах. И карманы у меня, как и у всех аульских мальчишек, были набиты разной ерундой: кривыми гвоздями, камешками, медными колесиками от старых часов и, конечно, альчиками. Может, вы не знаете, что такое альчики? А у нас в ауле у каждого мальчишки, даже у такого, который только начал ходить в школу, непременно должны быть альчики — гладко отшлифованные костяшки от задних ног барана. Альчиками играют, их выменивают друг у дружки, долго и придирчиво рассматривая каждый альчик. И чем больше их у мальчишки, тем богаче он себя чувствует. Мама, зашивая мои продырявленные от тяжести карманы, каждый раз сердилась и иногда выбрасывала их содержимое. Но каждый раз карманы наполнялись снова. И только теперь в карманах моих форменных брюк чисто и пусто. Они совсем легкие и не оттопыриваются на боках. Но теперь это нисколько не огорчает меня.

Уверяю вас, я очень изменился. Я не скачу на одной ноге, как хромая коза, не свищу бестолку целыми днями, не прошу никого рассказать мне на ночь сказку, как просил дома отца. Да что сказки: дома я ворчал, когда мама давала на обед то, что мне не очень нравилось. А тут я молча жую в столовой тушеную капусту, которую терпеть не могу. Жую и не жалуюсь. Ведь я мужчина! А кроме того, мне не на кого жаловаться, разве только на себя. Ведь я ушел из дома сам. Ни с кем не посоветовался — ни с отцом, ни с мамой, ни с братом. Взял да и сбежал. Правда, с братом Али посоветоваться я не мог: он уже целый год как на фронте. Воюет с фашистами и изредка присылает домой письма без марок, сложенные треугольником. После брата ушел на фронт отец. И хотя мне было жаль маму, я не мог сидеть дома как маленький, вроде моего младшего братишки Ахмеда. А тут еще случилось так, что к нам в аул приехал уполномоченный, набиравший ребят в ремесленное училище. Аул наш находится высоко в горах, и к нам редко приезжает кто-нибудь посторонний. Говорят, что выше нас не живет никто во всей Европе. У нас нет ни деревьев, ни даже кустов. Только скалы и альпийские луга. Называется наш аул Куру́ш Шалбу́з — гранитная площадь. А еще выше — только гора Шахдаг. Стал я рассказывать про каш аул одному пареньку, с которым мы вместе ехали в --">