Кейт Дуглас Уиггин - Ребекка с фермы «Солнечный ручей»

еще не знал о смерти Миранды Сойер и думал, что это дела на Солнечном ручье причиняют Ребекке такую боль. Он собирался обрадовать ее вестью, что ферма будет продана, а ее мать получит значительную компенсацию. Еще он собирался напомнить Ребекке, что хотя ей придется расстаться с домом своего детства, однако жизнь в такой глуши не удобна ни для нее, ни для ее одинокой мамы, ни для троих младших детей. Ему вдруг вспомнилось, как четыре года назад она сказала ему: «По-моему, ни один человек не может забыть то место, где жил в детстве». Как она сидела тогда на крыльце домика в Северном Риверборо и как потом свалилась в кусты сирени, когда он сообщил, что купит триста кусков «Розового» и «Белоснежного».

Однако по первым же сказанным ею словам он понял, что горе ее связано с чем-то другим. У нее был такой отсутствующий, печальный и заплаканный вид, что Адам лишь выразил ей сочувствие и попросил разрешения зайти в кирпичный дом, чтобы узнать, как она добралась.

Провожая Ребекку на поезд и прощаясь, Адам думал о том, что в печали и скорби она предстала перед ним как никогда прекрасной. Девушка казалась ему воплощением красоты и женственности. Правда, во время разговора он заглянул ей в глаза и понял, что это по-прежнему глаза ребенка. В сверкающей глубине этих глаз не было ни знания мира, ни опыта отношений с мужчиной, ни страсти, ни даже понимания, что такое страсть. От маленькой железнодорожной станции он свернул в лес. Ему захотелось прогуляться, пока не подошел его поезд. Иногда он присаживался под деревом, чтобы подумать, помечтать, полюбоваться красотой опавшей листвы. Он купил для Ребекки новое издание «Тысяча и одной ночи» взамен старой книжки, зачитанной и истрепанной. Это была одна из ее любимых книг.

Но сейчас был неподходящий момент для вручения подарка, и Адам решил пока оставить книгу у себя. Он лениво перелистывал страницы и наткнулся на сказку «Аладдин и волшебная лампа», стал читать и неожиданно так увлекся, точно был мальчишкой, а не мужчиной тридцати четырех лет. Некоторые абзацы останавливали его взгляд и обращали на себя особое внимание. Он читал их и перечитывал, обнаруживая некую тайну, прежде неведомую ему. Это было описание чувств Аладдина, когда он, бедняк, оказался вдруг владельцем несметных сокровищ. И еще описание красоты и обаяния дочери султана, принцессы Бадр аль-Будур.

«Не только те, кто знаком был с Аладдином в пору, когда он бегал по улицам босоногим мальчиком, не могли его теперь узнать. Даже те, кто видел его совсем недавно, узнавали с трудом — так изменились черты его лица. Таково было свойство волшебного светильника — менять до неузнаваемости облик своего владельца.

Принцесса Будур подняла покрывало с лица, и оно заблистало и засияло ярче света солнца, и была царская дочь такова, как сказал один из описывающих ее:

О глаза! Что за чара их воспламенила?

Розы этих ланит! — чья рука их взрастила?

Эти кудри — как мрака густые чернила.

Где чело это светит, там ночь отступила.^[8]

Кроме того, Будур была так чудесно сложена и распространяла вокруг себя такой дивный свет, что весь ее облик вызывал почтительное восхищение.

— О, пленительная Будур, — смиренно обратился к ней Аладдин, — если я имел несчастье навлечь на себя неудовольствие тем, что приблизился к такому неземному созданию, то знай, что винить в этом надо не меня, но блеск твоих глаз и очарование всего твоего обличья.

— Принц, — отвечала принцесса, — мне довольно было увидеть тебя и заговорить с тобою, чтобы я захотела подчиниться твоей воле с полной готовностью.»

Глава XXXI. Простим тетю Миранду

Ребекка вышла из вагона в Мейплвуде и поспешила на почтовую станцию, где ее должен был ждать дилижанс. Каковы же были ее удивление и радость, когда она увидела мистера Коба с его лошадками!

— Новый почтальон неожиданно заболел. Я уже думал, что все, отъездился. Но, как видишь, еще не конец… Да, нет больше нашей девочки… Я уже знаю про письмо, вот и приехал на всякий случай. Вообще-то, я не был уверен, что ты поспеешь сегодня. Думал, завтра приедешь, к самым похоронам. Ну… вот… а я здесь — как шесть лет назад. Ну что, сядешь со мной впереди, как заправская пассажирка?

Лицо старика выражало борьбу разноречивых чувств, и прохожие недоуменно оглядывались, видя, как красивая взрослая девушка вцепилась в пропыленный --">