Николай Тимонович Федоров , Святослав Владимирович Сахарнов , Олег Петрович Орлов (детский писатель) - Танк на Медвежьем болоте

потом направо, немного проедете и будет двухэтажный дом. Это и есть наша школа.

— Спасибо! — газик взревел, дернул, Виктор Петрович махнул девочке рукой и первая фраза его будущего очерка про самолет сложилась: «На деревню опускался тихий вечер…»

3

На деревню, действительно, опускался тихий вечер, когда Виктор Петрович, попрощавшись с шофером Мишей, легко взбежал на скрипучие деревянные ступеньки и вошел в здание школы. Зданию было лет пятьдесят, а то и больше. Это был бревенчатый дом с резными наличниками на окнах и с дощатыми крашеными полами. В коридорчик первого этажа выходили дверцы печей. Словом, это была настоящая старая деревенская школа, возможно, доживавшая последние годы, но, за крепостью своей, могущая еще послужить.

— Именно в таких местах и рождаются будущие Ломоносовы, — весело сказал сам себе Виктор Петрович и решил для начала поискать учительскую. Он прошел крыло коридора, открывая поочередно двери с табличками: «Первый класс», «Второй класс», и отмечая, что величина парт вполне соответствует табличкам.

В шестом классе на доске было нарисовано загадочное существо, из головы которого вылетали, как молнии, короткие извилистые мысли, и было написано: «Колька — экстрасенс». В пятом на первой парте лежали забытые рейтузы брусничного цвета и чей-то прошлогодний дневник. Левашов полистал его и на последнем развороте обнаружил запись красными чернилами: «Ваш сын пел на уроке математики». «Ай-яй-яй! Как нехорошо. Нет, уж из этого Ломоносов не выйдет. А впрочем, кто знает? Поют-то ведь люди от радости. Может, у человека душа ликует при виде квадратного уравнения. Интересно знать, что он пел?»

На первом этаже оставалась еще одна дверь — прямо в конце коридора. Одна половина ее была приоткрыта, на другой надпись: «Спортивный зал». «Ну что ж, — снова подумал Виктор Петрович, — а может быть, эта школа — кузница олимпийских рекордов?.. Заглянем на всякий случай и в спортзал…»

Крохотный, с окнами, закрытыми от ударов мячом деревянными решетками, спортивный зал был пуст. Впрочем, нет, справа у крайнего окна, зацепившись ногами за перекладину, висел вниз головой человек лет двенадцати. Длинные русые сильно выгоревшие волосы в соответствии с законом физики тянулись к полу, а глаза, как у любого человека, долго висящего вниз головой, были вытаращены. В левой руке странный гимнаст держал кусок хлеба.

— Физкульт-привет! — весело сказал Левашов. — Я вам не помешал?

Человек, продолжая висеть, пробурчал что-то.

— Понимаю, понимаю, — продолжал Виктор Петрович. — Идет репетиция уникального номера «Человек — летучая мышь». Не буду мешать….

При этих словах мальчишка судорожно извернулся, схватился руками за перекладину и, высвободив ноги, шлепнулся на мат.

— Здрасьте, — сказал он, доглатывая кусок. — А я, понимаете, опыт произвожу. Хочу узнать, попадет булка в живот, если вниз головой висеть, или нет?

— Гениально! — сказал Виктор Петрович. — Думаю, что, после термоядерного синтеза, данная проблема стоит на втором месте.

— А вы пожарный, — сказал мальчишка. — Я угадал.

— Пожарный? Нет. Почему ты так решил?

— Да наш завхоз все какого-то пожарного инспектора ждет. Вон багры везде понавесил.

— Багры — это прекрасно. А как обстоит дело с пенно-фреоновой атакой?

Мальчишка захлопал глазами, растерянно посмотрел на внушительных размеров багор, висящий на стене, и спросил:

— Это вы о чем?

— Об огнетушителях.

— А-а… Есть один. На втором этаже. Возле туалета.

— Ну, ты меня окончательно успокоил. А я ведь к вам из пионерского журнала.

— Из журнала?! Из какого?.. Ух, здорово! А правда, у вас в городе каждый день пушка стреляет?

— Правда.

— Гаубица?

— М-может быть, гаубица, — не очень уверенно ответил Виктор Петрович.

— Ну, и как вы? Вздрагиваете?

— В каком смысле?

— Ну как же. Сидите вы, к примеру, обедаете. И вдруг — как бабахнет!

— А, вот ты о чем! Да нет, пушка далеко, не всем слышно. А вот когда во дворе мусорные бачки меняют, тогда вздрагиваем. Всей редакцией. А ты, случайно, после школы не в военное училище пойдешь?

— Я-то? Нет. Это Андрюха Головнин в военные. А я людей буду биополем лечить. Знаете, какое у меня в голове биополе — у-у! Я раз в классе Таньке Артюховой начал изо всех сил в спину смотреть, так она через пять минут встала и говорит: «Чего это, — говорит, — Антонышев щиплется…» Да вы сами --">