Владислав Анатольевич Бахревский - Кипрей-Полыхань

КИПРЕЙ-ПОЛЫХАНЬ Повесть-сказка

Предки Насти Веточкиной, возможно, не были кочевниками, но, пройдя долгий путь развития, без оглядки умнея и всячески развиваясь, улучшились наконец до невозможности и теперь осаждали сверкающие стеклом и никелем автобусы, лезли в эти автобусы с мешками, сумками, с грудными детьми и мчались по кое-как, но все-таки асфальтированным дорогам или к себе, стало быть, из гостей, или от себя — в гости.

Настя Веточкина отправлялась в путь по особо важному делу. В замшевой сумке, купленной на подъемные, лежал обернутый в целлофан новенький диплом с отличием, в котором на гербовой бумаге было начертано: «Веточкиной Анастасии Никитичне присваивается квалификация учителя начальной школы».

Везла Настя два огромных чемодана. Столичные носильщики за каждый брали с нее тройную плату. Она и возразить не смела: нынешний кирпич против книги — пушинка, а Настя натискала в чемоданы шестьдесят томов совершенно необходимых, самых из самых. Лучшую одежонку — платье, плащ да платок — положила-таки в чемодан, а все остальное уместилось в старой клеенчатой сумке через плечо.

Ехала Настя, а правильнее, конечно, Анастасия Никитична, не в какие-то неведомые дали. На поезде часов десять, на автобусе часа три до Малых Кладезей. Здесь нужно было пересесть на другой автобус, на проходящий, и доехать до конечной остановки, это еще километров девяносто, а дальше на попутных, уже до места назначения.

На проходящие автобусы билетов, конечно, не было. Настя Никитична ждала, ждала, если не билета, так хоть сочувствия кассирши, да и села зайцем. Зайцев набилось предостаточно. Шофер отъехал за село, собрал по два рубля с головы и весело повез счастливых пассажиров в голубой простор степей.

Километров через двадцать в автобусе стало посвободней. Насте Никитичне досталось сидячее место. Ехала, слушала россказни.

— Наш-то, ключ-то святой?.. — на весь салон отвечала кому-то бабка, укушенная пчелами в оба глаза. — А он теперича не святой! Как святой был, народу — матушки! Со всего света ехали! Вашенский, из Кладезей, Мишка-выпивоха даже бизднез делал. Достал где-то книжку с квитанциями и стал отпускать воду за денежки. Кружка — пятак, бидон — пятиалтынный. Через месяц только спохватились, накрыли… А теперь пожалуйста — никакой очереди нет. Ученые приехали, в стекляшки воды набрали и говорят — в воде чистое серебро, очень вода полезная. Польза от серебра, а не от господа… Ну и все! Кончилась слава.

Бабка не замолкала ни на полминуты.

— Маринка-то? Родила. Мальчонку и девчонку. Мальчонка — вылитый Васька, а девчонка — Петька и Петька.

— Да как же это может быть? — взорвался обиженный за мужское племя парень в майке с ковбоем на груди.

— А так вот. — Бабка пальцами раздвинула щелочки глаз, чтоб на строптивца поглядеть. — А так вот, одного грела, а на другого глядела. В жизни чего только не бывает! Корова у нас на прошлой неделе низверзлась.

— Чего? — спросили в автобусе.

— Низверзлась. На лугу паслась — и нету. Прибежали — яма. Камень кинули, через час только и плеснуло. На море живем. На тонкой оболочке. Да вся жизнь наша — одна оболочка. Вот Пережженкин Иван Матвеевич жил, жил…

Настя Никитична смотрит на окно, по окну полосы дождя. Автобус останавливается все чаще, салон пустеет. Начинает тревога посасывать…

На конечную остановку ехали вчетвером: разговорчивая бабка, женщина с ребенком и Настя Никитична.

Показалось селение, автобус нырнул под гору, зарулил вправо, влево и стал, вздымая все свои никелированные прелести перед черной от дождя, кособокой от ветхости крайней избенкой.

— Приехали, — сказал шофер, и Настя Никитична кинулась вытаскивать свои пудовые чемоданы.

Накрапывало. Холодный ветер таскал за кудри старые ветлы. Разговорчивая бабка поймала растерянный взгляд Насти Никитичны, отвернулась и проворно потрусила в деревню, под гору.

Автобус развернулся и уехал.

— Машин сегодня не будет, — сказала женщина с ребенком.

— Почему?

— Воскресенье.

Настя Никитична об этом и не подумала, пускаясь в дальнюю дорогу.

— А что же делать?

— Пешкодралить. Ну, всего хорошего.

Женщина передвинула ребенка повыше и зашагала по грунтовой, не размокшей --">