Иван Логвиненко - Багряные зори

Иван Логвиненко Багряные зори

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Часто среди ночи просыпается Володя, долго прислушивается к этому перестуку и тихо, чтоб не разбудить мать, выходит во двор.

А матери тоже не спится, и, как только сын выходит за порог, она взволнованно спрашивает:

— Ты куда?

— Я сейчас, — недовольно отвечает Володя.

Ночная прохлада совсем прогоняет сон. Мальчуган ежится от холода и исчезает в темноте. По тропинке поднимается он на высокую насыпь и долго смотрит на север. Там Киев. Туда как раз и идут воинские эшелоны, оттуда везут раненых. А над городом — зарево. Взрывов не слышно — далеко. Солдаты рассказывали: жестокие, кровопролитные бои идут за город…

Утром Володя припадает к репродуктору. Короткие, горькие сообщения с фронта…

— Володя! — зовет мать из сеней. — Возьми кошелку с грушами и с молоком и отнеси на станцию. Не опоздай к поезду.

Не впервые Володе бегать к эшелонам с ранеными. Туда бегает не только он один. Приносят люди молоко, груши, яблоки. Угощают солдат. У кого нет молока, несут воды холодной, колодезной. Жара-то вон какая!

Добежал Володя до семафора, посмотрел на мост, а по нему из Фастова тихо и плавно идет бронепоезд. Сошел с рельсов парнишка, ждет. Поезд подошел к переезду, паровоз устало вздохнул, развесив белые платки на зеленых кустах, и остановился. Семафор закрыт.

Башни, пушки, даже низенькая труба — все выкрашено в зеленый цвет и вдобавок еще и ветки клена прикреплены. Там, где должны находиться окна, — узенькие щели, из них выглядывают пулеметы, черными дулами караулят. А на крыше низенькие круглые башни с пушками. Не крепость на колесах, а зеленый островок.

И вдруг открылись толстые дверцы, и на землю спрыгнул коренастый командир в гимнастерке защитного цвета, в галифе. Хромовые сапоги начищены до блеска. В правой руке полевая сумка из добротной желтой кожи. А на груди — орден. «Знак Почета», — узнал Володя. Да еще наган в кобуре с правой стороны.

— Эй, мальчик! — позвал командир. Володя быстро подбежал к нему.

— Куда идешь?

— На вокзал. Вот раненым молоко несу да еще груши, — объяснил мальчишка и, немного откинув в кошелке вышитое матерью полотенце, предложил: — Угощайтесь.

— Нет, это раненым. Лучше принеси водички холодной.

— Я мигом, криничка^[1] близко! — И Володя, оставив кошелку на насыпи, бросился к будке за ведерком.

Взяв ведерко, Володя кинулся со всех ног к криничке. Стал на колени, зачерпнул воды, потом сорвал капустный лист и прикрыл им сверху ведро, чтоб вода не разбрызгалась.

Поспешая к бронепоезду, мальчишка все время думал, но никак не мог вспомнить, где же все-таки видел этого человека…

— Ну и шустрый ты, паренек! — похвалил командир Володю. Мальчишка, подавая ведро, как взрослый, сказал:

— Пейте на здоровье!

Командир рукавом вытер крупный пот со лба, взял ведро в руки и зычным голосом крикнул:

— Мушкетеры! А ну сюда, воду пить! — и сам первый пересохшими губами припал к ведру.

А вода такая холодная, что даже сверху железо покрылось росою.

Напившись, командир передал ведро бойцу.

— Товарищ Гайдар! — крикнули с бронепоезда. — И здесь встретились с тимуровцами?

— А у нас везде тимуровцы! — ответил тот. Володя пристально вглядывался в лицо командира.

— Чего ты так смотришь? — недоумевает он. Володя покраснел, а потом смущенно признался:

— А я вас знаю…

— Откуда?

— У меня ваши книжки есть, с портретом. И отец вас знал. Он вместе с вами воевал и часто о вас рассказывал.

— А как его фамилия?

— Бучацкий… Отца звали Петр.

— Аркадий Петрович! Поезд трогается! — закричали вдруг из вагона.

— А где отец? — продолжает командир.

— Умер.

Гайдар обнял мальчишку и сказал:

— Хорошим солдатом был твой отец… Ну что, поедешь с нами?

— А возьмете? — спросил Володя.

— К сожалению, твое время еще не пришло, но когда придет… — Дальше Володя уж не слышал: последние слова потонули в гудке паровоза, смешались со стуком колес.

Словно зачарованный стоял Володя на насыпи. А из бронепоезда приветливо махал ему рукой Гайдар.

Стоит мальчишка --">