Ахто Леви - Такой смешной король! Повесть третья: Капкан

Ахто Леви Такой смешной король! Повесть третья: Капкан

Глава I

Король бежал по дороге, Франц рядом перелетал с дерева на дерево, иногда опережая бегуна, иногда отставая. Франц — ворона, а какого пола, мужского или женского, было неизвестно. Король как-то спросил у Элмара с хутора Нуки, как можно определить пол Франца — Элмар все-таки специалист по воронам. Но и специалист ничего путного не смог объяснить, сказал только, что яйца высиживает ворона, а ворон этим не занимается. Еще уточнил, что ворон, то есть «муж» вороны, не торопится обеспечить свою семью пропитанием, пока «жена» сидит на яйцах, и, если что и достанет, сам все и проглотит. Свою ворону Король прозвал Францем из-за ее сходства с денщиком майора Майстера, приходившего в небесно-синий дом в немецкое время; этого денщика окрестили Францем где-то во Франкфурте неизвестно когда.

Король и с Иваном советовался, как установить все-таки пол своей вороны, но и Иван не помог, даже наоборот: у него с воронами вообще вышла путаница, он и каарена (по-эстонски «черный ворон») называл вороной, хотя каарен есть каарен, а ворона — это ворона. Ориентируясь исключительно на сходство с Францем из Франкфурта, Король и решил вопрос. А сходство имелось точное: Франц — немолодой немец с длинными седыми волосами, падавшими всегда на черные с густыми бровями насмешливые глаза. Его большой рот с выпяченными губами, когда раскрывался, извергал хриплые, ревущие звуки, а длинноватый прямой нос напоминал клюв. Был всегда взлохмаченным, этот Франц, шинель на нем топорщилась, и это удивительно, учитывая, что родом он из Франкфурта. Что стало с этим Францем, Король не знал, пернатый же Франц пристал к Его Величеству давно, и установились между ними престранные отношения.

Первый раз они встретились недалеко от хутора Кури-Мури в деревне Розвальни. Король обратил внимание на крупную серую взлохмаченную ворону, сидевшую на заборе и с весьма наглой усмешкой следившую за ним. Он тогда сразу обратил внимание на сходство наглой птицы с денщиком майора Майстера. Но у Короля были срочные дела, и он пошел своей дорогой. Ворона, однако, полетела за ним. Она то опережала его, то отставала, садилась на забор, или на камень, или на ветку дерева и ждала; минует ее Король, она опять за ним, опять обгонит и ждет, изредка каркнет в точности голосом денщика Франца. Король принялся бросать в нее чем попало — палками, камнями, — она лишь поднималась выше на дерево и оттуда каркала издевательски, словно хохотала. Наконец она отстала и исчезла, и Король о ней забыл. Но много ли, мало ли миновало дней, он опять встретил ее на заборе. Встречи стали повторяться. Это стало забавлять Короля, и, уже когда Франца долго не было, он даже скучал.

Обычно находясь где-нибудь один в пути, Король мысленно беседовал с Марви или с Вилкой. С появлением Франца стал разговаривать и с ним. У человека должны быть достойные собеседники, но таковых не везде можно найти. Король не сказал бы, что беседы с Францем были дружескими. Похоже, Франц над ним все время издевался, смеялся или даже ругался. Не ворона, а черт пернатый.

Король почти всегда передвигался бегом. Порою казалось, и вороне нелегко за ним угнаться. Когда же он думал о жизни, то обычно шел не спеша. Ведь когда бежишь — не думаешь. Сейчас же, несмотря на то, что думать было о чем, ноги несли его в наступающую вечернюю темень на предельной скорости, так что болтать с вороной было некогда. Снежная дорога в сумраке синела под ногами, ельник рядом казался черным. Но он кончился, и ворона отстала.

Король мчался в направлении города. Еще не поздний час, но зимою темнеет рано. Правда, луна над островом светит ярче, чем где бы то ни было на свете, и звезды огромные, а потому порою красиво очень, и не заметить этого нельзя, даже когда бежишь. Рассказывали моряки, что самые большие звезды в Африке. Он там не бывал — мечтает когда-нибудь побывать, но звезды… Нет, самые красивые они здесь — над Островной Землей.

Он бежал легко, хотя преодолел уже приличное расстояние: из деревни Рэо девять километров. Бежит, пока не захватит дух, тогда метров двести шагом и опять в бег. Такой способ передвижения стал для него привычным. Ему нравилось так перемещаться по --">