Николай Гаврилович Жданов - Петроградская повесть

проговорил он хрипло.

— Ого, да он парень серьёзный, — сказал Панфилов. — А ты, Лёня, соглашайся. Главное — службу начать, а там видно будет.

Малинин вышел.

Мне показалось, что я слышу бабушкин голос. Дверь на лестницу была открыта, и голос доносился в караулку с верхней площадки. Нет, я не ослышался, конечно, это она…

Я выбрался из-за стола и, проскользнув в дверь, выскочил на площадку. Сначала среди столпившихся здесь людей я увидел Малинина.

— Какой внучек? Некогда мне сейчас, — нетерпеливо говорил он кому-то.

И тут я заметил бабушку. Она держала Малинина за рукав.

— Да что это, мил человек, всем тут у вас некогда?! — сердито говорила она. — Все бегут, все носятся, ровно оглашённые. Толку ни от кого не добиться!

— Да что вам надо? — спросил Малинин сдерживаясь.

— А то, что, сдаётся мне, не под твоим ли началом внук мой состоит — Кременцов Митрий? Всё нет его и нет. А у меня мальчонка пропал, второй день тому. Ждала, ждала, места себе не нахожу…

— Кременцов? — переспросил Малинин. — Да вы кто же будете?

— Как — кто? Кременцова же и буду, известное дело, Василиса Егоровна. Я ему по отцу бабкой родной прихожусь. С ног сбилась одна. Мальчонка махонький совсем, неразумный.

— Бабушка! — крикнул я и поскорее потянул её за солоп.

Я так было обрадовался, когда её увидел, а теперь готов был провалиться от стыда: «махонький, неразумный», и это она говорит при Малинине!

Но бабушка и не заметила обиды в моём голосе.

— Царица небесная, дошли до тебя мой молитвы! — проговорила она и принялась ощупывать и поворачивать меня во все стороны, как маленького.

— Как ты сюда попала, бабушка? — спросил я.

— Ты-то как сюда попал? — заворчала вдруг бабушка. — А меня добрые люди надоумили. Адрес дали. Митрий-то где? Не с тобой разве?

— Красногвардейца Кременцова сейчас здесь нет, — сказал Малинин. — Но он здоров и скоро вернётся.

— Ну хорошо, коли так. — Бабушка облегчённо вздохнула. — А я думала, не попался ли куда, в беду какую. Одна надежда — господь не допустит.

— Не только господь, но и мы не допустим, — сказал Малинин.

Осмотрев и ощупав меня с головы до ног и убедившись, что я цел, бабушка сказала:

— Идём поскорее. Тётя Юля ждёт, а тебя нету.

Из караулки появились матросы и Любезный. Мне нужно было проститься с ними; я ведь не знал даже, когда теперь увижу их снова, но бабушка уже схватила меня за руку и потянула за собой по коридору. Я шёл, оглядываясь, и махал им свободной рукой до тех пор, пока они не скрылись из виду.

Бабушка провела меня в самый конец длинного смольнинского коридора.

Потом мы поднялись по лестнице и долго шли ещё по другому коридору, спустились опять и, наконец, вышли на небольшой тихий дворик с фонтаном посередине.

Воды в фонтане не было, и на каменном дне его грудой лежали осенние листья.

За фонтаном громадой возвышался в темноте собор с большими чугунными воротами. А прямо против нас, в подъезде двухэтажного дома, ярко горел фонарь.

Мы взошли на крыльцо. Тут тоже по обе стороны от площадки был коридор, и видны были двери с белыми эмалированными номерками.

У одной из дверей бабушка остановилась, поправила на мне башлык, и мы вошли в маленькую прихожую. На деревянной вешалке висело рыженькое пальто с меховой опушкой. На полу лежал наш саквояж. Из комнаты доносился мягкий женский голос.

Мы вошли. На широкой постели с книжкой в руке, откинувшись на высокую подушку, лежала девушка, которую ранил юнкер.

Рядом с ней, уютно примостившись, сидела Настенька и слушала сказку.

Теперь, когда они были вместе, я сразу понял, что это и есть тётя Юля, и догадался, почему её глаза напоминали мне Настенькины. У них были совершенно одинаковые глаза — только у тёти Юли они были сейчас грустные. А у Настеньки сияли счастьем.

— Вот он, Гришутка, — сказала бабушка, подталкивая меня вперёд. — Ну что ты стоишь? Подойди, дай тётеньке руку.

— Господи, весь в Лёлю! — услышал я, подвинувшись к кровати. И в то же время почувствовал, что меня схватили и обняли и тормошат мне волосы и прохладная, пахнущая чём-то приятным щека прижимается к моему лицу.

Бабушка уже стягивала с меня башлык, расстёгивала куртку.

— Волосы-то скатались, ровно у овцы, — сказала она и, вытащив из-под платка свой гребень, принялась тут же меня расчёсывать.

— Эх ты, всё теряешься и теряешься… А мы тётю Юлю нашли! — хвастливо сказала Настенька, --">