Валентин Александрович Недзвецкий - Роман И.А. Гончарова «Обломов»: Путеводитель по тексту

Недзвецкий В. А. Роман И. А. Гончарова «Обломов»: Путеводитель по тексту

Предуведомление читателю

Его требует уже само понятие «путеводитель». Кажется, оно более уместно в связи с незнакомым городом, лесистой или горной местностью, каким-то лабиринтом… Однако и роман «Обломов» его автор однажды сравнил с «большим городом», в котором «зритель поставлен так, что обозревает его весь, и смотрит, где начало, средина, отвечают ли предместья целому, как расположены башни и сады, а не вникает, камень или кирпич служили материалом, гладки ли кровли, фигурны ли окна etc. etc.»^[1]. A Л. H. Толстой в письме 1876 года критику Н. Н. Страхову назвал каждое подлинно художественное произведение именно лабиринтом — «лабиринтом сцеплений»^[2]. Но, подчеркнул он тут же, сцеплений не мыслей самих по себе (так как художественное творение — не логический трактат, доклад, статья, научные или нравоучительные), а созданных словом и в слове «образов, действий и положений»^[3] и соответствующих им различных высказываний автора (повествователя, рассказчика, хроникера, «издателя») и героев.

Город и лабиринт художественное произведение напоминает и своей структурой, ибо наряду с образами частными имеет основные, определяющие его своеобразие в той же мере, как в городе конфигурация его крупнейших площадей и проспектов, а в лабиринте его ключевой геометрический узел. Это обстоятельство значительно облегчает нам постижение общего смысла художественного произведения — его творческо-поэтической «идеи». Ведь если «бесконечный лабиринт»^[4] образных сцеплений изучаемого романа (повести, рассказа, поэмы и т. д.) зафиксировать практически невозможно (для этого потребовалось бы прокомментировать его текст, как он написан самим автором, целиком, от первого до последнего слова), то «основу этого сцепления»^[5] и его главные способы выявить можно и должно.

Здесь-то заинтересованному читателю — учителю-словеснику, старшекласснику, студенту и аспиранту-филологу — и поможет посвященный тому или иному классическому произведению текстуальный путеводитель по нему. В нашем случае его естественно начать с вычленения тех образов романа «Обломов», которые считал важнейшими сам Гончаров, оставивший и прямое указание на этот счет. «У меня, — говорит он в автобиографической статье „Лучше поздно, чем никогда“ (1879), — всегда есть один образ и вместе главный мотив: он-то и ведет меня вперед — и по дороге я нечаянно захватываю, что попадется под руку, то есть что близко относится к нему. Тогда я работаю живо, бодро, рука едва успевает писать, пока опять не упрусь в стену» (8, с. 105–106. Курсив мой. — В.Н.).

Итак, мотив и мотивы, проходящие через весь роман (лейтмотивы), или свойственные его отдельным частям, ситуациям, сценам, лицам и т. д., но призванные их обобщать и объединять с мотивами главными, — вот доминантный образный первоэлемент «Обломова». Первостепенное внимание Гончарова к нему вполне закономерно. Мотив (от лат. moveo — двигаю) — это «компонент произведения, обладающий повышенной значимостью (семантической насыщенностью). А. А. Блок писал: „Всякое стихотворение — покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Из-за них существует произведение“. То же самое правомерно сказать о некоторых словах и обозначаемых ими предметах в романах, новеллах, драмах. Они являются мотивами. <…> Мотив так или иначе локализован в произведениях, но при этом присутствует в формах самых разных. Он может являть собой отдельное слово или словосочетание, повторяемое и варьируемое, или представать как нечто, обозначаемое посредством различных лексических единиц, или выступать в виде заглавия либо эпиграфа, или оставаться лишь угадываемым, ушедшим в подтекст. Прибегнув к иносказанию, скажем, что сферу мотивов составляют звенья произведения, отмеченные внутренним, невидимым курсивом, который подобает ощутить и распознать чуткому читателю…»^[6].

Примерами романов, лейтмотив которых четко обозначен уже в их заглавиях, могут служить «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова, «Отцы и дети» И. С. Тургенева, «Преступление и наказание», «Бесы» Ф. М. Достоевского, а также гончаровские «Обыкновенная история», «Обрыв». В отличие от них «Обломов» назван как будто нейтрально — фамилией заглавного героя. Однако в произведениях словесного искусства и антропонимы персонажей отнюдь не --">