Павел Васильевич Крусанов , Александр Абрамович Кабаков , Ольга Александровна Славникова , Герман Умаралиевич Садулаев , Сергей Александрович Завьялов , Людмила Стефановна Петрушевская , Дмитрий Львович Быков , Илья Владимирович Бояшов , Александр Мотельевич Мелихов , Александр Михайлович Терехов , Максим Карлович Кантор , Вадим Левенталь , Светлана Викторовна Друговейко-Должанская , Мария Михайловна Степанова , Дмитрий Борисович Воденников , Алла Глебовна Горбунова , Светлана Сергеевна Бодрунова , Евгений Мякишев , Андрей Викторович Рубанов , Сергей Маркович Гандлевский , Владимир Александрович Шаров , Роман Валерьевич Сенчин , Вадим Андреевич Левенталь , Аркадий Трофимович Драгомощенко , Александр Васильевич Етоев , Владимир Яковлевич Тучков , Наталия Михайловна Курчатова , Ксения Сергеевна Букша , Всеволод Олегович Емелин - Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Том 2
Краткое содержание книги "Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Том 2"
Современные писатели и поэты размышляют о русских классиках, чьи произведения входят в школьную программу по литературе.
Издание предназначено для старшеклассников, студентов вузов, а также для всех, кто интересуется классической и современной русской литературой.
Читаем онлайн "Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Том 2" (ознакомительный отрывок). [Страница - 2]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »
Наконец, раз уж мы упомянули о «ружьях» — так ведь они обыкновенно размещались как раз на настенных коврах, становясь, таким образом, частью декорации, бутафорским реквизитом, в результате чего лишались способности выполнять утилитарную функцию. Но и это еще не все…
Кроме сценографии, в спектакле Брука поразительное впечатление производила еще и речь (ее интонации, мелодика) игравших на сцене.
Актеры едва ли не кричали, неумеренно при этом жестикулируя, словно выступали в площадном балагане. Шарлотта действительно показывала самые что ни есть настоящие фокусы, вплоть до пожирания огненных языков пламени, как если бы балансировала на проволоке commedia dell'arte[6]: «У меня нет настоящего паспорта, я не знаю, сколько мне лет, и мне все кажется, что я молоденькая. (…) Я выросла, потом пошла в гувернантки. А откуда я и кто я — не знаю… (…) Ничего не знаю».
А из глубин памяти отчетливо всплывали слова Мережковского, некогда казавшиеся мне весьма точными: «Чехов никогда не возвышает голоса. Ни одного лишнего, громкого слова. Он говорит о самом святом и страшном так же просто, как о самом обыкновенном, житейском; о любви и о смерти — так же спокойно, как о лучшем способе „закусывать рюмку водки соленым рыжиком“. Он всегда спокоен, или всегда кажется спокойным. Чем внутри взволнованнее, тем снаружи спокойнее; чем сильнее чувство, тем тише слова»[7].
Впрочем, в антракте, выйдя с сигаретой на воздух, я подумал было, что знаю, почему актеры «кричат»: постановка Брука словно бы стремилась разодрать ткань пьесы, сплетенную Чеховым из пауз[8], тихих истерик в семейных рамах, сомнамбулических реплик, словом — «простой неаффектированной речи». Затем я подумал, что интонация играющих является сложноподчиненной системой жестов, не столько обслуживающей мысль, сколько создающей эту мысль, и тотчас поймал себя на том, что как бы скороговоркой произношу про себя хорошо известную сцену из второго действия:
Любовь Андреевна. Кто это здесь курит отвратительные сигары…
Гаев. Вот железную дорогу построили, и стало удобно. Съездили в город и позавтракали… желтого в середину! Мне бы сначала пойти в дом, сыграть одну партию…
Любовь Андреевна. Успеешь.
Лопахин. Только одно слово! (Умоляюще.) Дайте же мне ответ!
Гаев (зевая). Кого?
Любовь Андреевна (глядит в свое портмоне.) Вчера было много денег, а сегодня совсем мало…
Допустим, следуя предположению А. П. Скафтымова, одного из лучших исследователей творчества Чехова, что в этом месте пьесы диалог «непрерывно рвется, ломается и путается в каких-то, видимо, совсем посторонних и ненужных мелочах»[9]. И что каждый говорит о своем, и это его «свое» оказывается недоступным для прочих. Проще говоря — каждый, будучи глухим, говорит будто с глухим. Буквально и просто понятая режиссером «разорванность», эдакая прореха на ковре, возникновение которой лишает взгляд созерцающего возможности пристально, стежок за стежком, исследовать рисунок ткани? Или, напротив, иной способ взаимосвязей, иная логика — логика для других?.
Ведь каждый из них — и Лопахин, и Гаев, и Любовь Андреевна, и остальные — в сущности, говорит в зал, а это изначально полагает, что любой из них реплик всех прочих, кто присутствует на сцене, не только не слышит, но и не должен слышать, ибо даже не предполагает, что к нему кто-то обращается. Каждый из них говорит с другими. Со зрителями?
Поль Валери отмечает: «Когда в театре герои пьесы беседуют, они лишь делают вид, что беседуют; на самом деле они отвечают не столько на чужие слова, сколько на ситуацию, что значит на состояние (возможное) зрителя»[10].
Допустим. А для кого, спрашивается, «действующие лица» произносят свои реплики, когда пьеса еще только находится в процессе замысла/сочинения/написания, когда «зрительный зал» или «читатель» есть лишь одна из многих нитей того ковра, который создается в данный момент автором?..
Словом, кто он и каков он, этот другой!
Другой — это и некий историк словесности, обнаруживший, к примеру, факт продажи Чеховым в таком-то году имения, после чего новый обладатель вырубил под корень росшие там вишни, и принявший эту --">- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »
Книги схожие с «Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Том 2» по жанру, серии, автору или названию:
Крис Пэйли - Не бери в голову. 100 фактов о том, как подсознание влияет на наши решения Жанр: Психология Год издания: 2015 |
Валерия Викторовна Полякова, Александр Анатольевич Косов, Елена Николаевна Кудряшова и др. - Налоговое право: Учебник для вузов Жанр: Детская образовательная литература Год издания: 2015 |
Коллектив авторов - Экономическая история мира. Том 4. Экономика СССР в период с 1921 по 1929 годы. Деньги и Вторая... Жанр: Детская образовательная литература Год издания: 2018 Серия: Экономическая история мира в 5 томах |
Другие книги автора «Павел Крусанов»:
Павел Васильевич Крусанов - Тот, что кольцует ангелов Жанр: Современная проза Серия: Бессмертник |
Павел Васильевич Крусанов - Дневник собаки Павлова Жанр: Современная проза Серия: Бессмертник |
Павел Васильевич Крусанов, Сергей Болмат, Татьяна Владимировна Москвина и др. - Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Том 1 Жанр: Детская образовательная литература Год издания: 2010 Серия: Литературная матрица |