Евгения Семенова - Загадка пугающих следов

затуманило разум и, вместо того, чтобы убежать, она осталась стоять на одном месте, не в силах пошевелиться. Она онемела, хотела закричать, но язык ее не слушался. В последние секунды Кира зажмурилась. Тут она почувствовала глухой удар, в затылке что-то застучало, девочке сдавило виски, и она упала на пол, теряя сознание.

*******

Кира кое-как разлепила веки. Краем глаза она заметила врачей, стоящих у запасного выхода, работников полиции и служебных собак. Над ней склонились испуганные подружки.

– Не представляешь, что тут стряслось! Светлана Ивановна что-то увидела и закричала, а потом вас вырубили. Ну, по крайней мере, так полиция предполагает. А так – никто ничегошеньки не-видел-не- слышал. Тут сто-олько кровищи было, просто жуть! – сообщила Викки.

– Как себя чувствуешь? – спросила Ника, обеспокоенно взглянув на подругу.

– Голова болит, – призналась Кира. – Можете позвать врача?

*******

– Знаете, я так испугалась, что и сама готова была завопить во всю глотку! Но тело как будто онемело. Меня же могли убить! – рассказывала Кира подругам, потирая набухшую на голове шишку.

Прошла неделя. Наступила суббота. Девчонки сидели полукругом возле газового камина и собирались ужинать. Кира пригласила подружек погостить у неё, так как ее родители уехали на пару недель. Родители остальных девочек тоже решили разъехаться по дачам, а потом устроить «внеплановое совещание родительского комитета». Так они называли поход в ресторан.

Кира была безумно счастлива, что не придется это время жить одной. Дмитрий Петрович и Арина Алексеевна были наслышаны о «самоотверженных приятельницах дочери», которые ухаживали за ней после происшествия в «Олимпе». А так как родители Киры были люди обеспеченные, они предоставили в распоряжение девочек холодильник с массой вкусностей, телевизор и комнату с пятью кроватями на втором этаже. Теперь девочки сидели у камина и переваривали события того ужасного дня.

– Так нельзя! Мы ужасно волновались за тебя! А охрана и полиция, кажется, через весь материк добирались до регистрационной. Вот это, я понимаю, система безопасности, – вставила Олеся, разрезая горячую пиццу.

– Будь немного добрее. По крайней мере, они не перепутали здание.

Тут вошла Ника. В руках она несла поднос, на котором стояли креманки с шоколадным мороженым. Оно было похоже на холодный воздушный мусс. На каждой горке мороженого красовались ягоды клубники, малины, а так же узоры из белого шоколада. Девочки восхищённо захлопали в ладоши.

– Кстати, а что вы увидели в регистрационной? – спросила Олеся, принимаясь за десерт. – Ты хоть что-нибудь помнишь?

Кира перестала жевать и тупо уставилась в пол.

– Слушайте, – сказала девочка громко и чётко. – А ведь правда… Я кое-что видела. И это «что-то» было очень страшное и жуткое. И, кажется, я начинаю потихоньку припоминать то, что произошло. Я не могу сказать вам точно, но… – девочка выдержала паузу. – Это были…. Кровавые следы.

*******

Лиза поперхнулась. Викки уронила ложку.

– Следы ног, если точно… Отпечатки. Но все было так мгновенно и страшно!

– Кира! Ты уверена? – тихим голосом спросила Ника. – Это все очень серьезно.

– Уверена.

– Криминальчиком попахивает, – сострила Викки, но на этот раз никто не засмеялся.

Олеся встала.

– Схожу за лимонадом, пить захотелось! – и она ушла.

Девочки сидели в немом молчании. Говорить не хотелось никому.

Вдруг из кухни послышался леденящий душу вопль и звон разбитой посуды. Девочки, не сговариваясь, понеслись туда. На полу, рядом с кухней, сидела ошарашенная Олеся. Рядом валялись разбитые стаканы и мокрый поднос. Лимонад был разлит по дорогому турецкому ковру. Викки и Лиза остались с Олесей, а Кира и Ника поспешили на кухню. Первое, что они увидели, были красно-бордовые отпечатки ног, хаотично «разбросанные» по паркету.

– Кровь? – удивилась Кира.

– Это кровавые следы, – проговорила Ника дрожащим голосом.

– Эй, – Викки тихонько стукнула ее по плечу. –Не кровь это, а краска. Даже слепому видно!

      Олеся поёжилась.

– Девчонки, зачем вы окно открыли? Оно так скрипит противно… И вообще, я замерзла! Погода портится, что – ли…