Валерий Борисович Гусев - Шпион на батарейках

Валерий Гусев Шпион на батарейках

Глава I «СТРАШНАЯ ЭСТОРЕЯ»

Когда эта страшная история завершилась более-менее благополучно, я посоветовал Алешке записать ее, как говорится, по свежим следам и в назидание потомкам. Алешка сначала отказался:

– Нет у меня никаких потомков во всякие назидания.

– Когда-нибудь будут, – возразил я. – И они тобой загордятся. Какой у них был умный, отважный предок Алексей Оболенский.

– На фиг надо! – отрубил он, а потом все-таки согласился. И тут же сел за свой стол «назидать своим потомкам».

Через полминуты он показал мне исписанную страницу:

– На, читай, здорово получается, да?

Я прочитал и понял, что описывать эту историю мне опять придется самому. Вот что он накалякал:

«Страшная эсторея

Жил-был один нихароший чилавек. Но он нихароший был нивсегда. Сначала он был хароший. А патом эспортелся и стал нихароший. Его задушила жаба. Он падумал, что деньги главнее дружбы. И он эспортился. Навроди как старые чисы. Каторые стали паказывать ниправельное время. И вот этот нихароший чилавек палучил очень хароший падарок. Ввиди жилезного Робика. Этот жилезный Робик умел читать, писать и воровать. И тогда начилось такое бизобразие, что ни в сказки сказать, ни пиром описать!»

Я даже не стал исправлять ошибки, а просто сел за свой письменный стол и написал эту «Эсторею» в назидание Алешкиным потомкам…

В нашем микрорайоне, недалеко от нашего дома, на краю нашего парка неспешно и даже как-то застенчиво журчит наша скромная извилистая речушка, которую мы называли Смородинкой.

И кто бы мог подумать, что на ее мирных уютных берегах мы с Алешкой попадем в загадочную, я бы даже сказал – таинственную… я бы даже добавил: в опасную историю…

Мы с Алешкой часто бегаем на Смородинку, она нам нравится. Хотя она и не очень ухоженная. По ее названию можно подумать, что она течет среди высоких трав и густых зарослей красной и черной смородины. Это не совсем так. Это совсем не так. Наша Смородинка бежит среди зарослей древесного и строительного мусора. Один ее берег, парковый, завален отжившими деревьями, а другой – бетонными плитами, ржавой арматурой, колотым кирпичом.

В нашей Смородинке нельзя купаться. В ней нельзя ловить рыбу, даже лягушки в ней не водятся. По ней не проплывешь на байдарке. Но мы с Алешкой все равно ее любим. Наверное, потому, что она – маленький упорный кусочек природы посреди камней и асфальта большого города. Наверное, потому, что над ней все равно щебечут птицы и светит солнце. И наверное, потому, что нам ее жалко. Как заблудившегося малыша.

Смородинка вытекает из какой-то неведомой трубы, падает вниз небольшим водопадом, в котором в солнечный день играет маленькая веселая радуга, и бежит, извиваясь, вокруг парка. Она пробирается меж кустов, старых покрышек, недовольно бурчит в нутре холодильника без дверцы, омывает своими водами всякие другие железяки – ломаные детские коляски, ржавые останки велосипедов, газовые плиты и дырявые канистры.

Пробравшись через эти преграды, Смородинка добирается до моста, где на ее пути – уже не просто преграды, а баррикады. Я давно еще заметил, что когда человек стоит на высокой скале, или на крыше дома, или на мосту, ему непременно хочется с этого места что-нибудь бросить. А если бросить нечего, так хоть плюнуть.

Несколько лет назад в нашем парке какие-то студенты построили целый деревянный городок. И красивый подвесной мост через Смородинку. Он стоял на четырех резных столбах и висел на двух канатах. И очень приятно качался под ногами, когда мы бегали по нему с одного берега на другой.

Мост понравился всем. Он соединял две части парка. По нему бегали малыши, катили коляски молодые мамы, шли под ручку пенсионеры. А некоторым людям он понравился совсем по-другому. Папа рассказывал, что когда в Москве появились дома с мусоропроводами, то –новоселы специально везли в новые квартиры всякий хлам, чтобы сбросить его, например, с девятого этажа. Один дядька даже ухитрился засунуть в мусоропровод старые детские санки, а еще один запихнул туда отслужившую новогоднюю елку. Ну скажите, ведь приятно сбросить в мусоропровод, например, старый чугунный утюг, чтобы он прогромыхал по всем двенадцати этажам и глухо бухнулся где-то в самом низу.

Вот и наш красивый мост некоторые жители облюбовали, чтобы плюхнуть с него в безот–ветную Смородинку что-нибудь железное или просто тяжелое. Вы не поверите – --">