Неделчо Драганов - Два пистолета и хромой осел

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СКОЛЬКО СТОИТ ОСЕЛ?

Важнее всего было раздобыть два пистолета. Нельзя же пускаться в путь без оружия! Или враг нападет, или волк. А с пистолетом — бах! бах! — и готово, можно двигаться дальше.

На главной улице, ведущей прямо к порту, был большой оружейный магазин. На витрине были выставлены разные пистолеты и ружья. Каждый день мы с Минчо ходили смотреть на них. Все не могли решить, какие пистолеты нам нужны. Там продавались прекрасные пистолеты, блестящие, с патронами, но они стоили дорого, и мы ни о чем таком не могли даже мечтать.

Однажды мы зашли в магазин и спросили какие-нибудь пистолеты, сильные, но недорогие. Продавец, толстяк с лысой головой и длинными черными усами, закрученными кверху, неожиданно спросил:

— Что, бежать собрались?

Мы испугались, но продавец засмеялся и добродушно сказал:

— Не бойтесь, я вас не выдам.

— А ты откуда знаешь? — спросил Минчо, как и я, удивленный до крайности.

— Эх-е! — вздохнул толстяк и махнул рукой. — Дядя Васил Шошев все знает. Так сколько же у вас денег?

— Пятьдесят левов, — соврал Минчо и даже не покраснел.

— А, маловато. Глядите, что я вам покажу. — Он достал из-под прилавка небольшой деревянный ящик, и, когда отворил его, мы ахнули.

В ящике блестели новые пистолеты с длинными стволами.

— То, что надо! — одновременно вскрикнули мы с Минчо и схватили по пистолету.

— Не трожь! — прикрикнул дядя Васил. Я, как ошпаренный, выронил пистолет на прилавок и в ужасе кинулся к дверям — а вдруг пальнет!

Минчо ударил меня по шее:

— Заяц! Раз ты такой трус, никуда с тобой не поеду.

Тогда я сказал ему, чтоб не очень-то заносился, а то расскажу дяде Василу, как сам-то он недавно покрылся пятнами от страха, когда за ним погналась собака.

Он пнул меня и сказал, что на улице повыбивает мне зубы, и я его пнул и сказал, чтоб не задавался, ведь все знают, что я в классе самый сильный. Минчо Грач старше меня на год, но, если я упрусь, и ему нелегко справиться со мной.

Дядя Васил велел нам выметаться из магазина, не то надерет нам уши.

— Соберете деньги, тогда и приходите. Двуствольный пистолет стоит восемьдесят левов. Называется шомпольник. А сейчас — марш, чтоб я вас не видел!

Из магазина мы вышли, повесив головы. Много денег нужно, чтобы купить два шомпольника, а у нас не то что восьмидесяти левов — ломаного гроша в карманах не было. Как раздобыть денег? Я сказал Минчо, что, если ходить по главной улице и по улице Богориди, где обыкновенно прогуливаются богачи, можно найти много потерянных левов. Он ответил, что я самый хитрый парень во всем квартале, и мы отправились искать деньги на главной улице. Искали долго, дотемна, но не нашли и полтинника. Когда я пришел домой, мать во дворе настегала меня прутом и еще кричала, что я бродяга, что я ее сведу в могилу. Велосипед смотрел на это с забора и помирал со смеху. Я выхватил прут у матери и выскочил на улицу. Велосипед уже был у колодца с двумя кувшинами.

— Ты над кем потешаешься, укшуш поганый! (вместо «уксус» он говорил «укшуш», и его мать так говорила) — крикнул я и хлестнул его прутом по ногам. А Велосипед замахнулся и стукнул меня по голове пустым кувшином. Кувшин разлетелся вдребезги, а он завопил:

— Ой-ой, мать меня убьет за кувшин!

— Так тебе и надо, я очень рад! — весело запрыгал я по улице. (А моей голове хоть бы что, даже шишка не выскочила).

Велосипед — маленький, но сильный и здорово дерется. Мы учимся в одном классе, и нас называют Пат и Паташон. В драке мы всегда заодно. Иногда деремся и между собой, но редко. Мы живем в соседних домах, и наши дворы разделены деревянным забором. Велосипед иногда взбирался на забор и пел (он хорошо поет): «Ой, Маро, Маро, Марче, ты мой одеал…» Он научился этой песне у своей матари, которая часто пела ее, и я однажды слышал, как моя мама говорила ей:

— Да не одеал, Стоянка, а идеал.

— У нас в селе мы поем одеал, а вы, городские, вечно много знаете…

Тетя Стоянка обиделась и не пускала Велосипеда играть со мной. Но потом моя мама сказала, что это не имеет значения — одеал или идеал — и что одеал даже лучше, потому что им можно укрыться и согреться, а идеалом ни наешься, ни согреешься. И Велосипед снова стал --">