Иосиф Аронович Халифман - Пароль скрещенных антенн

муравьи, как и самки,— женского пола, но в обычных условиях не производят никакого потомства, а только кормят его. Те, что постарше, строят новые отсеки гнезда, собирают пропитание или кормовое сырье и сносят его в муравейник. Те, что помоложе, выкармливают вылупившихся из яиц личинок, кормят взрослых самок, откладывающих яйца, молодых самок и самцов. Все, когда надо, обороняют гнездо.

Только что сказано, что у сравнительно простых видов рабочие муравьи внешне одинаковы. У более развитых видов они часто отличаются друг от друга по величине, но не потому, что маленькие муравьи — это муравьи молодые, а большие — это выросшие, взрослые. Муравей, как и множество других насекомых, выйдя из состояния куколки, не растет — маленький муравей остается таким до старости, а большой большим и появляется на свет. У наиболее же развитых муравьев рабочие различаются и по размеру и по строению. Когда муравьев много и когда они различны, тогда свойства, обнаруживаемые ими в массе, становятся еще разнообразнее, так что по различиям рабочих муравьев можно без большой ошибки судить о сложности и совершенстве устроив ства всей муравьиной семьи.

Почему они не знают покоя

Два больших, примерно полтора на полтора метра, листа стекла на расстоянии нескольких миллиметров один от другого заделаны с краев в узкие рейки, а понизу врезаны в дощечку, которая окружена канавкой. Канавка эта совсем не широка, но доверху наполнена водой. В открытое узкое - меньше сантиметра — пространство между стеклами засыпана сверху труха, собранная с муравьиной кучи, и выпущено сколько-то муравьев, частью пойманных на поверхности, частью взятых из глубины того же муравейника. Муравьи, для которых вода в канавке оказывается непреодолимым препятствием, не могут отсюда расползтись. Они поневоле приживаются в предоставленном им плоском гнезде. Надо только исправно подливать воду в канавку.

И разумеется, необходимо снабжать муравьев кормом. Для этого достаточно устроить выход, ведущий из гнезда, скажем, к двугорлой скляночке, в которую время от времени кладется что-либо съедобное. При описанных условиях муравьи, по-видимому, чувствуют себя в гнезде отлично. Круглые сутки переносят они сверху вниз и снизу вверх, а то и просто с места на место перекладывают всевозможные строительные материалы: песчинки и комочки земли, хвоинки и волокна древесины, пластинки коры и обломки травинок, какие-то еле видные крупицы и прочую труху.

Гнездо беспрерывно перестраивается внутри. Одни камеры забиваются мусором и исчезают, другие возникают в тех участках, где вчера и намека не было на просвет. Одни переходы забрасываются, другие пробиваются наново. Где недавно было полно, через некоторое время обнаруживаются пустоты; где было пусто, появляется разный хлам.

С рассвета и дотемна можно наблюдать, как муравьи с деловым видом шныряют в узком пространстве между листами стекла, как поднимаются вверх, опускаются вниз, копошатся, бегут с грузом или налегке, кормят друг друга, ощупывают один другого антеннами и снова разбегаются.

Как разобраться в этой суматохе?

В поисках ответа на вопрос попробуем вдоль и поперек, сантиметр за сантиметром, осмотреть стеклянное гнездо, в котором жизнь кипит не только на поверхности, где муравьи особенно суетятся, но также и в глубине — хотя какая уж тут глубина! — среди слежавшегося, беспорядочно источенного ходами мусора.

Вот в одной почти незаметной камере, которая на вид ничем не выделяется среди других, вдруг блеснуло — или это только померещилось? — черное, чуть не лакированное брюшко. Но нет, не показалось: здесь действительно муравьиная самка, матка, без которой муравьи еще могут какое-то время, иногда даже долго, жить, но без которой нет нормальной муравьиной семьи.

Уже говорилось, что семья может иметь не одну матку, так что, когда обнаружена первая, это еще не всегда повод прекратить поиски. После того как участки с маточными камерами помечены на стекле восковым карандашом, за ними не так уж трудно наладить наблюдение.

Если проявить хоть немного терпения, то в конце концов удается увидеть, как матка, одна-одинешенька в своей темной и низкой камере, приподнявшись на длинных ножках, изгибается и, выпростав вперед блестящее брюшко, напряженно поводит им и выжимает при этом из себя еле заметное белое яйцо. Тем, у кого глаза недостаточно острые, полезно вести наблюдения в налобной лупе. При увеличении --">