Карли Фиорина - Трудный выбор: уроки бескомпромиссного лидерства в сложных ситуациях от экс-главы Hewlett-Packard

требовала музыка. В ней я находила нечто бесконечно привлекательное, дававшее выход моим страхам, сомнениям и ночным кошмарам. Много лет спустя кто-то спросил, кто мой любимый композитор. Ни минуты не колеблясь, я ответила: «Бетховен», потому что его произведения неизменно приносили мне успокоение в любой трудной ситуации. «Но почему не Моцарт?» – поинтересовался собеседник. Это был интересный вопрос, и я задумалась. Музыка Моцарта неправдоподобно красива и иногда кажется порождением другого, более совершенного и прекрасного мира. Я слышу в ней отзвуки божественного вдохновения, но в ней нет человеческой борьбы. Зато в музыке Бетховена слышен человеческий гнев и страх. Именно это делает ее непревзойденной, торжествующей победу над силами зла и невыразимо человечной.

Мои родители не испытывали сочувствия к страхам, неуверенности или внутренним сомнениям. Может быть, потому что им самим часто приходилось их переживать. Они были стоиками по характеру и того же ожидали от меня. Поэтому я никогда не говорила им о своих страхах и неуверенности. Я всегда говорила только то, что могло им понравиться. Помню, как мне пришлось в пятый раз поменять школу. Я очень скучала по своим друзьям, оставшимся в Калифорнии, и Северная Каролина казалась мне другой планетой. Старший класс школы имени Чарльза Джордана в Дурхеме представлял собой спаянный коллектив, включавший несколько отдельных компаний, как это почти всегда бывает в старших классах школы. Было очень трудно стать в нем своей и мне пришлось немало поплакать по ночам. Но мои родители, казалось, не понимали, как труден для меня этот переезд: они считали, что мои успехи в учебе и занятиях музыкой никак не должны пострадать. Когда я принесла табель за первый семестр, где было семь отличных оценок и одна четверка, они сказали, что я вполне способна учиться на круглые пятерки. В следующем семестре четверок в табеле не было.

Мы часто переезжали с места на место, потому что мой отец делал карьеру в академической среде. Он преподавал в университете штата Техас, Корнельском, Стэнфордском и Йельском университетах, университете Дюка. А свой творческий отпуск он проводил в Лондонской школе экономики, университете Гхама в Акре (Западная Африка). Затем он стал федеральным судьей Апелляционного суда США от девятого округа. Я ходила в начальную школу в Нью-Йорке, Коннектикуте, Калифорнии. Переезжая с места на место, я многое узнала о людях и об их отношении к переменам.

Я постоянно оказывалась новенькой в классе, и поэтому отчаянно хотела как можно скорее вписаться в коллектив, нравиться соученикам, завести друзей. В течение многих лет мне приходилось наблюдать за поведением моей матери на ее знаменитых вечеринках (она любила и умела их организовывать). Она с интересом расспрашивала своих гостей и внимательно выслушивала ответы. Поэтому я поступала так же. (Друзья школьных лет часто вспоминают, как я затаскивала их в укромные уголки школы, чтобы без помех расспросить о самых разных вещах.) Оказалось, что люди – и взрослые и дети – любят, когда их расспрашивают о них самих. Им нравится внимание, и они рады, если их внимательно выслушивают. Таким образом я быстро заводила новых друзей, а кроме того, многое узнавала о самой себе. Много позже, переходя с одной работы на другую, я поняла, что это весьма успешный прием управления. Вы не только проявляете уважение к собеседнику и узнаете что-то новое, но и становитесь умнее, внимательно выслушивая его.

Я всегда любила приключения. В Англии я ходила в Лондонскую школу для девочек. Обстановка там напоминала кинофильм: строгая форма, наша классная дама, постановка Ромео и Джульетты, роли в которой исполняли только девочки. Я играла Джульетту, причем мой американский акцент был слышен весьма явно. Даже само название школы, казалось, сошло со страниц какого-нибудь английского романа: школа Чаннинг для избранных молодых леди. Мне очень нравилось то время. Вновь обретенные друзья казались такими горячими и отважными! Мы тратили столько времени на то, чтобы нарушить как можно больше школьных правил, что его просто не оставалось, чтобы вляпаться в какую-нибудь действительно опасную историю. Я научилась закатывать юбку, чтобы она была короче установленной длины, а также сдергивать на пол школьный рюкзак, чтобы никто не догадался, что мы спрятались в классе, хотя нам полагалось гулять на перемене во дворе. Все это было совершенно безобидно и --">