Анна Юрьевна Сергеева-Клятис - Повседневная жизнь Пушкиногорья

Анна Юрьевна Сергеева-Клятис
Повседневная жизнь Пушкиногорья

^{Сельцо Михайловское и его обитатели.}

^{От Александра Сергеевича до Семена Степановича}

В оформлении переплетов и титульных элементов книги использованы рисунки Энгеля Насибулина и фотографии Николая Алексеева, на форзаце и нахзаце помещен рисунок Василия Звонцова.

За тайную свободу «эксклюзивных переплетов», в которые одета скромная часть тиража, автор и издательство категорически отказываются отвечать, перекладывая всю меру ответственности исключительно на Александра Сергеевича Пушкина, всегда предпочитавшего видимости сущность и умевшего благотворно сочетать творческие будни с праздниками жизни.

От автора

Наш рассказ — о повседневной жизни Михайловского, имения, принадлежавшего семье А. С. Пушкина. Первая часть книги посвящена преимущественно двум годам — с начала августа 1824-го по сентябрь 1826-го. Эти два года Пушкину пришлось прожить здесь безвыездно. Он был сослан под надзор местных псковских властей императором Александром I. Фактически это было продолжением опалы: еще в 1820 году Пушкин был удален государем из Петербурга за радикализм во взглядах и вольнодумство в стихах. Южная ссылка, в которую отправился тогда поэт, его не исправила. Находясь в Кишиневе, а потом в Одессе, Пушкин вел себя вызывающе, дрался на дуэлях, ссорился с начальством, дружил с либерально настроенной молодежью, писал куда более радикальные стихи, чем в Петербурге, затевал скандальные романы, в конце концов был уличен в атеизме. Результатом явилась новая ссылка.

В истории литературы этот плодотворный в поэтическом отношении период творчества Пушкина так и называется — михайловским. Конец затянувшейся опале положил следующий император, Николай I. Однако надо признать, что из псковской деревни приехал уже совсем другой поэт, не тот, который по высочайшему повелению спешно покидал Петербург за шесть лет до этого. Тогда Пушкин был только автором нашумевшей поэмы «Руслан и Людмила», нескольких напечатанных стихотворений и нескольких ходивших в списках по рукам. Теперь за его плечами были уже южные поэмы, десятки опубликованных текстов — золотая россыпь русской лирики, добрая половина «Евгения Онегина», «Борис Годунов». Было пережитое и уже преодоленное восхищение романтизмом Байрона, подпитывавшееся экзотикой южной природы России. 27-летний Пушкин был зрелым поэтом, а его «катастрофическая эволюция» всё набирала ход.

В Михайловском произошло, собственно, то, что впоследствии повторялось еще несколько раз: в условиях вольного или невольного ограничения свободы Пушкин начинал интенсивно работать. Летописец этих мест А. М. Гордин сообщает: «В скромной серенькой комнате Михайловского дома за два года создано около ста произведений, не говоря о тех, которые здесь только задуманы и начаты»^[1]. Сам Пушкин отдавал себе отчет в том, что находится на творческом подъеме. Н. Н. Раевскому он пишет: «Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития, я могу творить»^[2]. В то же самое время идет ответный процесс: значение пушкинской поэзии для русского общества очевидным образом возрастает. Ю. М. Лотман пишет: «В годы ссылки в Михайловском Пушкин становится признанным первым русским поэтом. Обязательные эпитеты Пушкин-лицейский, Пушкин-племянник, Пушкин-младший (для того чтобы отличить от дяди — поэта Василия Львовича Пушкина) при упоминаниях его --">