„Vivre — c’est mourir“, j’avais dit le jour Où je compris mon amour désastreux;

„La terre est mon exil et le ciel mon séjour,

„La nature a un terme pour nous rendre heureux!“ Et je fis ce travail en mettant en ouvrage Mes idées pessimistes sur ces pages.

Recevez donc cet ouvre d un jeune insensé Au quel la vie est à charge et la mort recherchée.

Письмо самоубийцы:

„Я иду вперед к коему небесному Отцу; я буду жаловаться Ему на то, что злые люда отняли тебя у меня и Он будет утешать меня, пока ты тоже не прийдешь. Я полечу тогда к тебе на встречу, я схвачу тебя и останусь с тобою в волнах небесного эфира пред лицом бесконечного в вечных объятиях.“

(Гёте.)

Дозволено цензурою. — Ревел, 27 Августа 1894 г.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ИССЛЕДОВАНИЯ

О САМОВОЛЬНОЙ СМЕРТИ,ФИЛОСОФСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВ О САМОУБИЙСТВЕ

П. Ф. Булацель.

Посвящается 3.B.

Введение.

Вертер никогда не делал тайны из своего намерения покинуть мир. (Гёте).

Едва ли о каком нибудь другом предмете говорилось и писалось так много, как о самоубийстве. Если бы собрать всё сочинения, появившиеся в печати в Западной Европе, посвященные изучению этого вопроса, то составилась бы огромная и весьма интересная библиотека.

Многие из этих сочинений, как, например, Бриерра де Баумона «Du suicide et de la folie suicide» выдержали по несколько изданий и при всём том вопрос о самоубийстве не делается избитым, исчерпанным… Напротив того интерес к изучению этого грустного явления человеческого общества растет по мере того, как увеличивается наклонность к самоубийству. Данные статистики свидетельствуют, что количество самоубийств в нынешнем веке возрастает почти повсеместно с неимоверною быстротою. Чем же объяснить такой раст? Можно-ли бороться с этим злом? Можно-ли установить особенности современного общественного строя, наиболее гибельно влияющие на наклонность к самовольному лишению себя жизни? Как смотрели на самоубийство законодатели и мыслители у различных народов? Вот вопросы, которые занимают каждого, кто приступает к исследованию этого грустного явления в истории человечества. Медицина, физиология, религия, философия, история, статистика и законоведение дают нам громадный материал для изучения вопроса о самоубийстве. Но скромный афоризм Теренция «nullum est jam dictum quod non sit dictum prius», выставленный нами в начале этого сочинения, свидетельствует, что, предпринимая издание этого нашего исследования о самовольной смерти, мы были далеки от слишком смелого желания произнести последнее слово науки по такому сложному и важному предмету, как вопрос о самоубийстве. И при всём том мы не можем не отметить того факта, что наша русская литература очень бедна сочинениями на эту тему в сравнении с литературой западной Европы.

Нисколько не заблуждаясь относительно недостатков и неполноты настоящего нашего труда, мы всё-таки утешаем себя сознанием, что до сих пор в русской литературе еще не существовало исторического исследования о самоубийстве с точки зрения философии и законоведения. Вот почему, предлагая на суд читателей этот первый опыт истории самоубийства, мы постарались расширить круг наших читателей и для этого вместо сжатого исторического очерка законодательств, представляющего интерес только для юристов, мы внесли в это сочинение о смерти более живой элемент, достойный внимания даже не интересующихся юриспруденциею читательниц.

Мы приводим не только законы, статьи, декреты и указы, каравшие несчастных самоубийц, мы не только излагаем взгляды философов, как осуждавших,

--">