Алексей Александрович Маслов - Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз

МАСЛОВ Алексей Александрович
"УКРОЩЕНИЕ ДРАКОНОВ" Духовные поиски и сакральный экстаз

Введение

ОБЫДЕННОЕ КАК СВЯЩЕННОЕ

Китай — не просто страна, это особый тип переживания, чувствования, причудливое пространство, где самое обыденное может оказаться священным и где сакральное внезапно открывается в чем-то абсолютно повседневном.

Книга, что лежит перед читателем, не претендует на рассказ обо всех китайских культах, религиозных воззрениях или проявлениях священного. Она посвящена самому причудливому пространству мистического и оккультного, которое, сформировавшись тысячелетия назад, продолжает жить и по сей день, проявляясь нередко в самых обыденных формах жизни: в приготовлении пищи, занятиях дыхательной гимнастикой, убранстве дома, поэзии, живописи и даже развлечениях.

Эта книга — об особой китайской духовности и персонажах, которые являются ее носителями.

Священное и духовное в Китае — понятия весьма причудливые, несопоставимые с теми, что присутствуют в западной религиозной традиции. В сущности, и самой «религии» в чистом виде в Китае не сформировалось — об этом разговор ниже. Китайская духовность — это не уровень личного духовного развития человека, а набор способов общения человека с миром духов, с пространством мистического и сакрального. И здесь требуется не высокий уровень личного развития, как подразумевается в случае с «духовным», например, в христианстве, а просто абсолютная, порою экстатическая открытость неким силам, которые стоят вне человека и именуются Небом (Тянь), духами (линь), душами различного характера (шэнь, гуй), благодатью (Ээ), что проистекает либо от Неба, либо от Дао.

И, как следствие, основным героем китайской духовной традиции оказывает персонаж, который способен открыть свое сознание этим силам, а порою даже «впустить» их внутрь себя. Именно он воплощал собой личную связь между миром людей и миром духов, миром живых и царством мертвых.

На протяжении многих эпох изменялись название этого персонажа, его социальная роль и функции, но священный смысл оставался прежним. В древности в этом качестве мог выступать шаман, медиум и маг, даосы именовали таких людей «бессмертными» (сянъ), высшим его воплощением являлся император, а сегодня его можно встретить в деревнях в качестве знахаря, мастера боевых искусств или гадателя.

Здесь стоит провести черту между теми, кого обычно именуют шаманами, и между магами и мистиками, хотя нередко один и тот же человек мог выполнять одновременно несколько функций.

Заметим, что в самом Китае таких филологических категорий не существовало, хотя, безусловно, существовало само явление.

В раннем Китае, как это часто встречается в других странах Восточной и Южной Азии, параллельно существовал как шаманизм, так и медиумизм. Ряд исследователей считает, что шаманизм — это принадлежность охотничьих культур, сама же его практика нацелена на установление связей с миром мертвых, а медиумизм более характерен для земледельческих цивилизаций, причем проявляется уже на самом раннем этапе их существования.^[1]

Поскольку китайская культура изначально формировалась именно как земледельческая при практически отсутствующей охотничьей практике, то не случайно основное место в китайском мистицизме занимал именно медиумизм.

Если шаман или медиум «обслуживает» какое-то социальное сообщество, например род или клан, то мистики стремятся исключительно к достижению личного мистического опыта, запредельного переживания ради собственного спасения. И шаманы, и медиумы общаются чаще всего с духами царства мертвых, проводят через него людей либо передают в наш мир «вести» из мира потустороннего, например выполняют гадания и предсказания. Мистики познают ради себя. У них обычно есть ученики, однако обучение происходит не в виде передачи информации или некоего «школьного» обучения, но исключительно как трансляция персонального опыта и мироощущения. В этом плане, говоря словами Лао-цзы, «мудрец действует недеянием и учит молчанием» («Дао дэ цзин», § 2), то есть лишь одно пребывание рядом с ним уже является передачей опыта.

Разумеется, явной границы между медиумами и мистиками провести невозможно, и те, и другие обладают колоссальным личностным опытом духообщения.

Эта книга — об особом священном восприятии истории как возможности соприкоснуться с --">