Елизавета Геттингер , Борис Зыков - Недетский контент

Контент

Особенности Советских Мультфильмов

Тревожные, вонзающиеся в уши своей взвинченностью нотки клавесина, знаменующие начало мультфильма “Винни-Пух”, в котором никто из персонажей не улыбается и все, кроме толстяка, страдают депрессией? Этот мультфильм великолепен своей психологией, но этот мультфильм – для взрослых.

В советских мультиках нет детей. Там маленькие взрослые, решающие взрослые проблемы. Ребёнок не должен строить детскую площадку и очищать озеро (Крокодил Гена), не должен решать проблемы добычи еды и защиты жизни (Котёнок по имени Гав), да и хорошо отрепетированный навык выносить мусорное ведро, печь пироги и поливать цветы тоже под большим вопросом, если речь идет о девочке, которой в этом возрасте положено играть с подружками в резиночку во дворе (Наташка из “Домовёнка Кузи”).

Взрослые, как правило, этим детям не союзники, а те, кто отбирает радость. У Наташи отнимают волшебный сундучок (метафора радости и детства), у Дяди Фёдора – кота (не можем себе представить степень чёрствости человека, который может сказать: “А какая от кота польза?”, если он не видит этой очевидной пользы в виде радости и общения), у Малыша в “Карлсоне” – собаку и кино, а в “Котёнке Гаве”, трудно представить, даже собственное имя у щенка. Никто его не звал, потому что он никому не нужен.

Ребёнок в СССР в качестве “ребёнка” действительно был никому не нужен, он должен был сразу стать маленьким взрослым, и вся система образования, начиная с яслей, была нацелена на это. Неслучайно Федьку зовут не Федькой, а Дядей Фёдором, в его случае перелом уже произошел – он уже стал маленьким взрослым, настолько взрослым, что смог сам уйти из дома и автономно существовать.

А вспомните “Когда зажигаются ёлки”: “Терпеть надо! Не маленький!” – говорит один ребёнок (Медвежонок) другому ребёнку (Зайчику). Говорит, когда зайчик смеётся от щекотки. Все чувства советский ребёнок должен был держать в себе! И в первую очередь – радость.

Ведь не было таких детей, которые только и мечтали класть кирпичи до вечера (“Песенка мышонка”), делали уроки, не глядя в телевизор (“Попугай Кеша”), выстраивались в очереди на прививки (“Бегемот, который боялся прививок”). В последнем мультфильме вообще использован запрещённый прием: в очереди сидят только взрослые “разумные” дети, после чего у ребёнка должно создаться впечатление, будто он один боится прививок (один, понимаете, а не все!).

В советских мультиках широко использовались все те приемы, которые сегодня признаны запрещёнными в родительской практике общения с детьми: стыдить, запрещать плакать и проявлять чувства, сравнивать с другими.

Дети с этим отъёмом радости и чувств боролись, как могли. Зная основы детской психологии, легко проследить возникновение у ребёнка внутреннего конфликта, когда его внутреннего Ребёнка – шалящего, делающего ошибки, протестующего, желающего “запретного” (лакомств, например) – считали стыдным, должны были уничтожить. Считать часть себя плохим – это очень тяжело. Но нельзя убить эту часть себя, и она в той или иной форме возвращалась. Детские писатели и сценаристы очень хорошо показали её отделение в мультфильмах.

Думаем, что Карлсон психологически – это часть личности Малыша, та часть, которой взрослые люди вокруг него (родители и няня) существовать запрещали, поэтому Малыш был вынужден просто отделить её от себя.

Кто нашалил? Малыш? Нет. Малыш хороший. Шалят плохие. Карлсон нашалил. А Малыш Карлсона любит. Он продолжает любить ту “плохую” часть себя, просто она существует уже отдельно. Вот так он решил этот внутренний конфликт.

Поэтому неслучайна одна важная деталь: стоит взрослым людям появиться в комнате Малыша – как Карлсон чудом исчезает. Разумеется, Малыш тут же превращается в “маленького взрослого человечка”, который должен делать уроки, подтянуть штаны и вообще вести себя как полагается.

Домовёнок Кузя у Наташки, думаем, то же начало – детское, шалящее, отделённое от ставшей строгой и одинокой Наташки. Кузенька тоже внезапно “умирает” с появлением в комнате взрослых.

Чебурашка – очень интересный персонаж. Примечателен он тем, что символизирует ребёнка, оказавшегося в мире взрослых, которые не уверены в себе и потеряны, то есть сами как дети, но только без свойственной --">