Юрий Леонидович Нестеренко (Джордж Райт) - Слепящий свет полудня, или Фашизм братьев Стругацких

почему мир Полудня обходится без лагерей — реальных борцов с системой просто не появляется в сколь-нибудь значимых количествах, даже среди ученых, казалось бы, напрямую заинтересованных в борьбе за свободу науки. И достигается это очень просто — все дети этого мира воспитываются в интернатах, под вдумчивым присмотром специалистов, интересующихся, разумеется, не только их физическим здоровьем и успехами в точных науках. То есть мир Полудня держится на массовом промывании мозгов с самого юного возраста, и дело это поставлено на твердую научную основу; на фоне такой системы даже гитлерюгенд, все-таки не изымавший детей из семьи, выглядит анархической вольницей. Кстати, насколько эффективно это промывание, хорошо видно и на примере «Далекой Радуги», героев которой — жителей достаточно обширной земной колонии — охватывает настоящая вакханалия самопожертвования. Они абсолютно не ценят свою жизнь, не пытаются спастись. Это типичное поведение зомби. Решение пожертвовать учеными, весьма ценными для общества в целом — и работавшими над таким важным проектом, как нуль-транспортировка — ради спасения совершенно заурядных детей выглядит, на первый взгляд, непростительно глупым для фашизма. Но не будем забывать, что фашизм мира Полудня — особенный, мракобесно-инквизиторский. В мире, где правит бал КОМКОН-2, трудно ожидать должного уважения к науке; неудивительно, что ею легко жертвуют ради идеологии. Не исключено, что гибель ученых на Радуге — о да, добровольная, мы не подвергаем это сомнению! — была ничем иным, как заметанием следов после эксперимента, вызвавшего катастрофу. Впрочем, как бы мы ни стремились верить авторам на слово, в случае с Радугой лживость официальной версии проявляется явным образом: Горбовский, якобы оставшийся на верную смерть вместе со всем экипажем, позже обнаруживается на Земле живой и здоровый. И это, заметим, никого не удивляет и не возмущает — еще одно свидетельство тотальной зомбированности. Но борьба с реальной оппозицией — это лишь одна из функций концлагерей. Вторая — экономическая, но она как раз более важна для коммунизма; фашизм, как более совершенный в экономическом плане строй, менее зависим от принудительного труда, а в условиях высоких технологий, по всей видимости, независим от него вовсе. Вообще экономика мира Полудня — самый тонкий момент, у Стругацких о ней нет практически ничего. Но из того, что в этом мире нет нищеты, голода и тотального дефицита, мы можем сделать вывод, что это все же не экономика коммунизма; в то же время совершенно ясно, что это и не экономика свободного рынка. Возможно возражение, что отсутствие нищеты — довод против лишь реального коммунизма, но не идеального, утопического. Хорошо; рассмотрим принцип идеального коммунизма «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Из него следует, что дефицита в таком обществе нет вообще. Меж тем в мире Полудня он есть; в «Далекой Радуге» наглядно показано, как научные работники целой планеты ждут в очереди поставок дефицитного оборудования, которое не является чем-то уникальным, требующим для своего создания всех ресурсов цивилизации — ульмотроны явно серийно производятся промышленностью — и тем не менее их категорически не хватает на всех. «Существует очередь внеочередников, и ты там восьмым». Заметим — стоящими в этих очередях движут даже не личные (хотя идеальный коммунизм должен удовлетворять и их), а вполне общественные интересы, и все же наладить устраивающее всех снабжение не получается (кстати, показателен и тот факт, что на планете, где ведутся важные и опасные опыты, оказывается один-единственный корабль снабжения, и он же — единственный пригодный для эвакуации). Так что скорее всего экономика мира Полудня — фашистского типа, с главенствующей ролью государства (справляющегося со своей ролью не без греха, в том числе и по части снабжения важных исследований) и частной инициативой на низовом уровне, обеспечивающей бытовой комфорт рядового гражданина. Правда, наличных денег в этом мире явно нет, но, возможно, они просто окончательно виртуализировались, и все расчеты автоматически происходят между компьютерами в безналичной форме, или же частная инициатива держится на ином обменном эквиваленте, скажем, информации. Такие догадки могут показаться натянутыми, но напомню, что они сделаны по принципу исключения других альтернатив: экономика Полудня слишком хороша для --">