Виссарион Григорьевич Белинский - Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова (2)

Виссарион Григорьевич Белинский Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова

ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ. Сочинение М. Лермонтова. Санкт-Петербург. В типографии Ильи Глазунова. 1840. В 12-ю д. л. В двух частях. В I-ой – 173, во II-ой – 250 стр.

Наконец, среди бледных и эфемерных произведений русской литературы нынешнего года, произведений, из которых только разве некоторые имеют относительное достоинство и только некоторые примечательны в отрицательном смысле, – наконец явилось поэтическое создание, дышащее свежею, юною, роскошною жизнию сильного и самобытного творческого таланта. «Герой нашего времени» принадлежит к тем явлениям истинного искусства, которые, занимая и услаждая внимание публики, как литературная новость, обращаются в прочный литературный капитал, который с течением времени все более и более увеличивается верными процентами. Да, это не роман, не повесть, которые при своем появлении возбудят общее внимание, даже наделают шума, а потом скоро забудутся и приобщатся к мертвому архиву решенных дел. Читателям «Отечественных записок» уже известны три отрывка из «Героя нашего времени»: «Бэла», «Фаталист» и «Тамань», по которым они могут догадываться о достоинстве целого произведения^[1]. Говорим – догадываться, потому что «Герой нашего времени» отнюдь не есть собрание нескольких повестей, изданных в двух книжках и связанных только одним общим названием: нет, это не собрание повестей и рассказов – это роман, в котором один герой и одна основная идея, художнически развитая. Кто не читал самой большой повести этого романа – «Княжны Мери», тот не может судить ни об идее, ни о достоинстве целого создания. Основная идея романа развита в главном действующем лице – Печорине, а Печорина вы видите героем романа только во второй части, которая начинается «Княжною Мери»; «Бэла», «Максим Максимыч» и «Предисловие» (нигде не напечатанное прежде)^[2] только возбуждают в сильной степени ваше любопытство таинственным характером героя, с которым вы вполне знакомитесь только через «Княжну Мери»; по прочтении этой повести и сама «Бэла» предстает перед вами в новом свете.

Роман г. Лермонтова проникнут единством мысли, и потому, несмотря на его эпизодическую отрывочность, его нельзя читать не в том порядке, в каком расположил его сам автор: иначе вы прочтете две превосходные повести и несколько превосходных рассказов, но романа не будете знать. Тут нет ни страницы, ни слова, ни черты, которые были бы наброшены случайно; тут все выходит из одной главной идеи и все в нее возвращается. Так линия круга возвращается в точку, из которой вышла, и никто не найдет этой исходной точки. В основной идее романа г. Лермонтова лежит важный современный вопрос о внутреннем человеке, вопрос, на который откликнутся все, и потому роман должен возбудить всеобщее внимание, весь интерес нашей публики. Глубокое чувство действительности, верный инстинкт истины, простота, художественная обрисовка характеров, богатство содержания, неотразимая прелесть изложения, поэтический язык, глубокое знание человеческого сердца и современного общества, широкость и смелость кисти, сила и могущество духа, роскошная фантазия, неисчерпаемое обилие эстетической жизни, самобытность и оригинальность – вот качества этого произведения, представляющего собою совершенно новый мир искусства. Все это заставило нас обратить на него полное внимание и основательно познакомить с ним наших читателей, раскрыв перед ними богатство заключающейся в нем эстетической жизни: в отделении «Критики» одной из следующих книжек «Отечественных записок» читатели найдут подробный разбор поэтического создания г. Лермонтова.

Комментарии

1

«Бэла», «Фаталист» и «Тамань» (с подзаголовком «Из записок офицера о Кавказе») были напечатаны в «Отечественных записках», 1839, т. II, № 3; т. VI, № И; т. VIII, № 2.

(обратно)

2

Имеется в виду «Предисловие» к «Журналу Печорина», где автор говорит о причинах, побудивших его опубликовать эти записки. Предисловия ко всему роману в первом издании не было – оно появилось лишь во втором издании в 1841 г. как реакция на упреки автору в безнравственности и автобиографизме его героя.

(обратно)
--">