Алла Николаевна Латынина - «Этническая данность, именовавшаяся Россией» - Четвертая мировая

Алла Латынина

«Этническая данность, именовавшаяся Россией»

Четвертая мировая

Книга Анны Политковской “Вторая Чеченская” (М., “Захаров”, 2002) вышла незадолго до того дня, когда группа мужчин в масках и женщин в маскарадных чадрах попыталась внести режиссерские изменения в мюзикл “Норд-Ост”.

Я всегда уважала мужество Политковской, но частенько пропускала очередной ее репортаж в “Новой газете” — слишком предсказуемым казалось то, что она напишет. Но мне понравилось, как она вела себя в дни захвата заложников, как таскала соки и воды несчастным людям, понравилась статья, в которой она без обычного пафоса рассказывала, как вместе с доктором Рошалем входила в пустующий вестибюль захваченного здания, не зная, чего ждать, и не особенно полагаясь на гостеприимство террористов: “Протопали до дверей не помню как. Страшно. Очень”. И я устыдилась того, что часто откладывала в сторону ее статьи — результат трудных поездок, тяжелых расспросов, опасных встреч. И купила книгу, положив прочесть ее от корки до корки.

Сентябрь 1999. Начало второй Чеченской войны. Бомбежки сел и городов. Поток беженцев. Военные вертолеты кружат над колонной несчастных людей, обстреливая их.

Чеченское село Дуба-Юрт, сначала полностью разбомбленное, потом разграбленное и сожженное русскими войсками.

Концлагерь в селе Махкеты Веденского района. “Фээсбэшники” пытают чеченцев — избивают, издеваются, рвут ногти, бьют по почкам бутылками из-под пепси. Сажают зимой в ямы, наполненные водой, куда сбрасывают дымовые шашки. Пропускают ток через тело. Отдельная картинка — офицеры насилуют пленников-мужчин. Иногда отпускают — за выкуп.

Веденский район, все жители которого стали заложниками военных в масках, “голодных, злых и жестоких”. Они разрушают снарядами дома, они обстреливают сельские школы. Они стреляют во все, что движется в лесу, — и потому заготовка дров для обогрева дома превращается в смертельный трюк. Жители Ведено хотели бы уехать куда угодно — но им не выдают документов, удостоверяющих личность.

Грозный в очередной блокаде, “причиной и поводом” к которой стал подбитый вертолет. Медсестра в белом халате идет в больницу. Ее провожает автоматная очередь. Ночные зачистки, кончающиеся тем, что женщины сходятся к комендатуре узнать, какой выкуп назначен за их мужчин. Офицеры торгуют заложниками. Детская больница. Операционное оборудование, спрятанное врачами от бомбежек в подвалы, уничтожено “федералами”, отрапортовавшими, что нашли “тайную операционную, где возвращали в строй чеченских боевиков”. Другая больница, где врач оперирует чеченку, прошитую автоматной очередью, — так развлекаются русские солдаты на зачистках. Зачистки — это вообще повод “федералам” заняться грабежом и насилием, похищением людей с последующим выкупом — торгуют если не живыми, так трупами...

Я не буду пересказывать всю книгу, хотя честно дочитала ее до конца. Это тот случай, когда осколок полностью сохраняет свойства целого. В отличие от многих, я готова доверять книге Политковской. Кроме, разумеется, исторической справки, где автор предполагает, будто Шамиль и Хаджи-Мурат — одно и то же лицо (“в 1834 г. наиб Шамиль (Хаджи-Мурат) был провозглашен имамом”), и где утверждается, что в 1840 году чеченцы создали свое государство — имамат Шамиля. Шамиль, как известно, был аварцем, а целью его имамата (созданного, кстати, в 1848 году) было объединение всех народов Кавказа под знаменем ислама, а вовсе не под главенством Чечни. Впрочем, возможно, автор черпал сведения с одного из сайтов Мовлади Удугова — там много интересного о превосходстве чеченского этноса можно узнать, даже то, что колесо изобрели чеченцы.

Повторю: я верю в то, что все, что Политковская рассказывает, она не придумала, а слышала собственными ушами, запомнила, записала. Но в голове начинают вертеться всякие вопросы. Ну вот, например, трагическая судьба селения Дуба-Юрт, подвергнутого “бессмысленной” бомбежке, артиллерийской обработке и почти полностью уничтоженного. Виноваты, конечно, федеральные войска. Но, может, боевики, которые, как вскользь упомянуто, заняли позиции на окраине села и окопались, разделят часть вины? Может, “бойцам сопротивления” следовало бы подумать о соотечественниках и не прятаться в домах мирных жителей, чтобы не навлекать на них беду?