Салим Фатыхов , Нина Александровна Ягодинцева - Генетический код поэзии

окружил себя артефактами: есть пальма окаменевшая из Кызылкумов, каменные топоры, скульптурка Анахиты, кружечка той эпохи — я продлеваю этим свою жизнь, и у меня много в стихах об этом говорится.

Н. Я.

Во мне ещё живут инстинкты диких джунглей,

Волнение морей, паренье странных птиц.

И тлеют по ночам сырых стоянок угли

И пробегают тени неповторимых лиц…

С. Ф. Начиная с австралопитека, я знаю каждый шаг человека, как он приручал речную гальку, что он делал, как он охотился.

Я знаю, когда человек сделал йеменский переход, какие генетические дрейфы были, как ветвились две главные генетические линии. Я переношусь туда, разговариваю с теми племенами, сидя у себя в кабинете. Да, я оттуда, моя материальная субстанция оттуда, и я-то сам живу столько, насколько знаю историю — а это сотни тысяч лет в прошлое.

Н. Я. Салим Галимович, позвольте завершить нашу беседу строками из Вашего стихотворения:

Я плакал у старинной сардобы.

Здесь нет воды. Зловоние и сырость.

Истории доверчивой на милость

Все титулы и почести сданы.

А жизнь была.

Пусть лет пятьсот назад.

Об купол бился ропот земледельца,

И кто-нибудь в восточные глаза

В часы любви не чаял наглядеться.

О, время, ты жестоко! Мы порой

Тебя неумно, суетливо тратим.

Остановилось посреди тетради

Моё неискушённое перо…

Уходит всё. А слёзы ни при чём —

Святая сила в этой светлой грусти.

О, сколько счастья нам ещё отпустит

То время, что когда-то утечёт!

--">