Пол Робинсон - Караян

Годунов»^[26]. И разве режиссерские замыслы Караяна, его «световые симфонии» не делают близкими ему не только синтетические концепции Вагнера, но и дерзновенные сочетания звука с цветом, указанные в партитуре «Прометея» А. Н. Скрябина?

Не раз приезжал Караян в нашу страну — и в качестве дирижера оркестров Венской и Западноберлинской филармоний, и вместе с миланской Ла Скала^[27], осуществив в Москве незабываемую интерпретацию «Богемы». В Ленинграде (по приезде туда он прежде всего спросил, как попасть в Эрмитаж) Караян руководил дирижерским семинаром. Регулярно встречается он с советскими музыкантами на конкурсах дирижеров и оркестров. Эти конкурсы, носящие имя Герберта фон Караяна, начиная с 1962 года проходят ежегодно в Западном Берлине, причем сам Караян не участвует в заседаниях жюри. Уже первые конкурсы принесли победы молодым советским дирижерам Д. Китаенко и М. Янсонсу, получившим вторые премии. На оркестровых конкурсах лауреатами стали оркестры Московской Государственной консерватории симфонический (репетиционную подготовку которого проводили Ф. Мансуров и А. Лазарев) и камерный, с давних пор руководимый профессором М. Н. Тэрианом, а среди молодежных — оркестр Училища при Московской консерватории.

Регламент оркестровых конкурсов предусматривает две репетиции — одну по приезде оркестра, то есть перед конкурсным выступлением, другую — перед концертами лауреатов. Видимо, Караян особенно интересуется воспитанием нашей музыкальной молодежи, ибо тогда, когда оркестру Училища при Московской консерватории под управлением его руководителя Л. В. Николаева была присуждена первая премия (вторую получил молодежный оркестр США, третью — Японии), на репетицию перед концертом лауреатов пришел Караян и, прослушав ее от начала до конца, поднялся на эстраду, ответил на приветствия оркестра и сказал, в частности: «Я прослушал вашу репетицию полностью и могу с чистой совестью засвидетельствовать, что первая премия присуждена вам по справедливости».

В этих словах запечатлелось признание не только художественной зрелости нашей молодежи, но и мастерства представителя русской дирижерской школы Л. В. Николаева, воспитывающего в высоких традициях отечественной музыки одно за другим поколения артистов оркестра.

Герберту фон Караяну свойственно глубокое проникновение в те идейные концепции произведений, которые обусловливают весь арсенал средств выразительности, находящийся в распоряжении современного композитора и накапливавшийся веками. В нашей стране этот удивительный мастер завоевал славу и признание. Вместе с тем все мы, знакомые с его искусством, понимаем сложность его творческого и человеческого облика, постижению которого, несомненно, будет способствовать публикуемая книга.

Доктор искусствоведения Игорь Бэлза

Предисловие

Музыканты — Западноберлинского филармонического оркестра перестали настраивать инструменты, и в публике воцарилась мертвая тишина; оркестранты, казалось, тоже чего-то напряженно ждали. Но как только появился дирижер и медленно направился к пульту, все оркестранты, как один, молча поднялись, выражая свое глубочайшее уважение к этому человеку, а публика разразилась оглушительными, нескончаемыми аплодисментами. Дирижер еще не продемонстрировал собравшимся свои музыкальные таланты, но уже взволновал публику так, как это удается только великим артистам, само появление которых вызывает мгновенный отклик у зала.

Не дожидаясь, пока стихнут аплодисменты, завораживающе властным и вместе с тем плавным движением он поднял палочку, и полились звуки Героической симфонии^[28]. В продолжение всего этого долгого произведения дирижер стоял совершенно неподвижно, двигались только его руки. Он дирижировал будто в состоянии экстаза: глаза закрыты, красивое, с крупными чертами лицо искажено нервным напряжением. Почти незаметным движением руки он заставлял оркестр дать такое «фортиссимо», от которого бросает в дрожь, и тут же, не прикладывая пальца к губам, не пригибаясь, повелевал музыкантам перейти чуть ли не на шепот. Этот человек так редко пользовался привычными жестами, что казалось, будто он управляет особым, никому не видимым оркестром. Однако не приходилось сомневаться в том, что эта удивительная интерпретация Героической симфонии целиком принадлежала ему. Исполнение было доведено до совершенства, отличалось такой --">