Серж Лифарь - Дягилев и с Дягилевым

восклицаниями, было более глубоким, и зри­
тель начал более понимать и разбираться в том, что дава­
ли дягилевские спектакли.
Первый спектакль состоял из «Карнавала», «Шехеразады» и дивертисмента, и по тому, как он прошел, можно
было уже предсказывать блестящий и громадный успех
Русского сезона 1910 года. За этим спектаклем последова­
ли и другие новинки. Сравнительно меньший успех выпал
на долю «Карнавала» и «Жизели»: возвращение Парижа
Парижу оказалось еще преждевременным (говорю «еще
преждевременным», потому что впоследствии «Жизель»
воскресла на парижской сцене и до сих пор не перестает
быть одним из самых любимых балетов), и от Русского ба­
лета ждали специфически русского. Русская призма евро­
пейского романтизма мало удовлетворяла французов,
и общее мнение едва ли не лучше всех выразил Жан Водуайе, который писал: «Нежная ирония и легкие улыбки,
рассеянные Шуманом в его «Карнавале», так хорошо слу­
жат любви к мечтательности, что можно было без особого
сожаления убедиться, что образы, созданные декоратором
и рисовальщиком костюмов, оказались менее удовлетво­
рительными, чем звуковые образы. Итак, забудем о Шу­
мане, и пусть перед зеленым занавесом вечно юные марио­
нетки повергают к бесчувственным ногам свои маленькие
сердечки из раскрашенного дерева.
Бергам и Гаварни, должно быть, не пожелали открыть
русским артистам тайну своей грации. Перед нами не­
брежность чересчур старательная и умысел слишком под­
черкнутый. Эта почти деланная веселость и подчас тяже­
ловесное остроумие — не немецкое ли это шампанское?
Асти с его ароматом цветов Комо и французские вина да­
ют более легкое опьянение. Выходки Пьеро тяжелы,
а Панталоне марширует на прусский манер. Маски имеют
свой климат. Не следует изгонять их с родины. В Неаполе

274

Часть третья / РУССКИЙ БАЛЕТ

Эвзебий, быть может, вылечился бы от своей меланхолии,
но Арлекин угасает под северным небом и становится сла­
щавым. Поглядите: даже костюм его сделан здесь из туск­
лых тряпок, бесцветных, как лепестки маленького голубо­
го цветка.
Очаровательная естественность, составляющая цен­
ность произведений великого Ватто и маленького Гварди,
представляет собою латинское сокровище, употребление
которого знаем только мы с Моцартом. Мы остались бо­
лее довольны первым актом «Праздника у Терезы», чем
«Карнавалом», который, однако, следует одобрить за не­
которые трезвые и искренние сочетания и прелестные де­
тали...»
Громадный успех имела «Шехеразада», и в «Шехеразаде» прежде всего и больше всего Бакст. Как только взвил­
ся занавес, так по адресу декораций раздались громовые
аплодисменты. Декорации и костюмы Бакста к «Шехеразаде» произвели настоящий фурор и затмили собою все,
что до сих пор показывал Парижу Дягилев. Эскизы к ним
были приобретены Музеем декоративных искусств,
и французская пресса не скупилась на выражения востор­
га по их поводу. Большие разногласия вызвало примене­
ние симфонической поэмы Римского-Корсакова: это
применение и искажение музыки обусловило обширную
полемику, поддерживавшуюся возмущенной вдовой ком­
позитора. В то время как одни критики допускали воз­
можность такого свободного толкования «Шехеразады»
Римского-Корсакова, другие, во главе с Пьером Лало, об­
рушились на Дягилева за кощунство и находили «преступ­
ным» самый принцип. И тем не менее даже наиболее воз­
мущавшийся Лало... пропел дифирамб «Шехеразаде»: «Но
как ни нелепа, — писал он, — как ни постыдна эта манера
так искажать выражение и мысль музыки, об этом почти
забываешь, когда видишь «Шехеразаду» — до такой степе­
ни захватывает новизна и великолепие спектакля. Чрез­
вычайно просто распланированная и сведенная к своим
основным элементам, декорация представляет внутрен­
ность гарема шаха: нечто вроде огромной палатки зелено­
го, интенсивного и яркого, цвета. Этот зеленый цвет, в од­
но и то же время ослепительный и выдержанный, необык275

Книга первая / ДЯГИЛЕВ

В.Ф.Нижинский в «Шехеразаде»

1910

Часть третья / РУССКИЙ БАЛЕТ

новенной силы и богатства. Никакого другого цвета,
или почти никакого. Всего каких-нибудь два-три рисунка
персидской орнаментики, черных или оранжево-красных,
на этой обширной зеленой поверхности. Пол покрыт
оранжевым ковром более бледного оттенка. --">