Илья Першин - Семь бед – один…

любимая вишневая аллея. Красные, словно кровь, наливные ягоды он любил откусывать наполовину, выплевывать косточку и выжимать в рот вишневый сок.

Первый удар меча пришелся прямо в живот Августа, последующие полетели в него, словно ягоды вишни, когда он тряс дерево.

«Заговор!» — успел лишь прокричать Август, когда его верный слуга и защитник Центурион нанес последний удар мечом по его затылку. Август упал ниц, уткнувшись лицом в вымощенную дорожку из белого камня. Слуги во главе с Центурионом быстро ретировались в палаты, оставив Августа лежать бездыханным в своем вишневом саду.

Август открыл глаза в огромном поле, покрытом высохшей травой, небо было затянуто густыми черными тучами, капал редкий дождь. На небольшом холме далеко перед ним на коне сидел человек.

— Подойди ко мне! — раздался властный рев незнакомца.

Август, стоявший до этого молча, вдруг взвинтился и крикнул в ответ:

— Да кто ты такой, а?! Слезь с коня, когда говоришь с императором!

— Без армии своей ты — никто, Август. А теперь — и подавно.

— Почему теперь?

— Пришел твой час, Август. Подойди!

— Да как ты смеешь, Понтифик?! Если ты сокрыл лицо под капюшоном, думаешь — тебе все сойдет с рук?

— Глупый… Глупый Август… Ха-ха-ха! Подтолкни его ко мне. — обратился незнакомец к коню и слез с него.

Конь медленным галопом двинулся к Августу, от каждого шага которого раздавались тяжелые удары, растекающиеся по небу. Земля, по мере приближения коня, все сильнее и сильнее тряслась под Августом. Он стоял и ждал, протянув руку, как бы направляя и повелевая коню подойти ближе. Конь оббежал Августа и несильно лягнул его в спину, подталкивая вперед.

«Да ты что, тварь?!» — закричал Август.

Он развернулся и попытался ударить ладонью коня по морде, но вдруг застыл на месте. Конь смотрел ему прямо в глаза своими пустыми глазницами. Из его ноздрей шел красный пар, грива была седой, и размером он стал, примерно с одноэтажный дом. Август смотрел в его глазницы, и его с каждой секундой одолевало доколе неизвестное чувство — страх. Спустя минуту, конь резко встал на дыбы и дал Августу в середину груди тяжелым копытом. Близко за спиной снова заговорил незнакомец:

— На колени, Август! И приветствуй меня — твоего владыку и императора!

— Я сам себе владыка… — голос Августа начал дрожать.

— Ха-ха-ха! Глупец!

Сухая трава загорелась кольцом, а обычный дождь сменился огненным. Август закрывал руками голову, на которую падали капли раскаленной горящей лавы. После них образовывались жуткие на вид волдыри, которые лопались от новых капель. Август не выдержал, упал на землю и начал кататься по ней, пытаясь унять боль и хоть как-то спастись от огня. К тому времени кольцо пламени на поле значительно сузилось и Август начал чувствовать жар огня, будто он на вертеле. Спустя несколько минут Август пал на колени, поднял руки вверх и закричал:

— Приветствую тебя, Владыка! Приветствую тебя, император!

— Ха-ха-ха! Август, ты ничтожен и жалок! Посмевший спорить со мной — Владыкой ночи!

— Помилуй меня! Оставь меня!

— Ха-ха-ха! Глупец! О чем ты меня просишь? Ешь! Насыщайся гневом своим — обжигающим и мучающим! Ешь!

— Император!

— Ешь! Открывай рот!

Рот Августа сам открылся, а голова поднялась вверх. Капли огня обжигали гортань, желудок и легкие Августа. Он орал что-то невнятное и свирепел, пытаясь закрыть рот руками и опустить голову.

В одно мгновение дождь кончился, поле остыло… Только боль не унималась. Август лежал на земле и дрожал.

— Ты меня ненавидишь, Август?

— Я… я не понимаю, кто ты…

— Ха-ха-ха!

Владыка легонько взмахнул рукой, и они оба оказались в вишневом саду — самом любимом, что было у Августа. Владыка сидел на троне на самом верхнем балконе дворца императора.

Эквиты, пролетарии и рабы свободно прогуливались по аллее, срывали ягоды вишни и лакомились ими. Август забыл про поле, огонь и боль и моментально взвинтился. Гнев снова окутал его, и он стал кричать на всех так сильно, что у него заболела голова.

— Это моя аллея! Моя вишня! Вы, грязные свиньи, убирайтесь отсюда!

Он попытался сдвинутся с места, но у него это не получилось сделать. И его крик был безмолвным для всех — никто даже не обернулся на него. Только случайная маленькая девочка легонько потрогала его за руку и побежала дальше. Он сделал еще одну попытку пошевелится — ничего не вышло. Дышать было очень тяжело, --">