Елена Иванова - Затерянные в бездне снов

Трина сопротивлялась самой себе, но, цепляясь за полугнилую лестницу, скатилась куда-то в темноту.

«Катююююшааааа…» – услышала Трина и на ощупь медленно пошла в направлении звука. Кто-то продолжал звать Катюшу. Меж тем глаза Трины привыкли к темноте (в подвал откуда-то сверху все же попадали едва уловимые лучи света) и она увидела вход в комнату, из которой доносился зов.

Трина вошла и обмерла от ужаса. В углу стоял старинный стул, к которому была привязана маленькая девочка. Девочка была без одежды. Ее рот был открыт, с губ стекала кровь, а лицо, волосы и тело были забрызганы густой белой жидкостью. Девочка открыла глаза и издала истошный крик. А в ответ гулкими ударами отозвалось «Не верю… Не верю… Не верю…»

Трина отвязала девочку от стула. Девочке было лет пять-шесть. Она смотрела на Трину с испугом. «Пойдем скорее», – сказала Трина, взяв ее за руку.

И в это время она заметила в комнате у дверного проема мужчину, который заправлял рубаху в штаны. У Трины перехватило дыхание. Мужчина вышел из комнаты и проем тут же превратился в стену. «Как нам теперь отсюда выйти?!»

– Это он, это он, он сделал это со мной! Ты веришь мне? – в слезах пролопотала девочка.

В ответ раздалось гулкое «Не верю… Не верю… Не верю…»

– Верю, малышка, верю, я все видела, – ответила Трина девочке.

После этих слов девочка начала словно таять, а у Трины закружилась голова и пошли круги перед глазами.

Когда Трина вернула равновесие и открыла глаза, она обнаружила себя на каком-то старинном кладбище. Не успев оглядеться, она услышала душераздирающий скрежет совсем рядом – это сдвигалась могильная плита с эпитафией «Сама… сама… сама виновата…»

– Ты все-таки пришла за мной… – из могилы вылезла девочка в белой сорочке с темными отпечатками рук на ней.

В этот момент у Трины снова закружилась голова. И вот уже она обнаружила себя в церкви, у алтаря. Сквозь заколоченные окна пробивался яркий свет, с улицы доносилось пение птиц. Трина чувствовала себя странно. Одновременно и уставшей, и полной сил.

Она вышла на улицу. У церкви стоял в потертой, но аккуратной одежде старик с очень добрыми глазами. «Ты что же здесь ходишь одна, дочка?.. Вот возьми – парное еще» сказал он ей и налил из кувшина молока в кружку – где-то рядом в траве паслись его козы. «Спасибо! Как вкусно!» сказала Трина и пошла в сторону дома Никаноры.

В кузнице было тихо. Казалось, здесь уже сотню лет никого не было.

***

Трина проснулась от ярких лучей солнца и запаха пирогов с капустой.

– Ну, наконец-то! Сколько же ты спишь, Катрина! Пойдем уж завтракать!

Никанора Ивановна заварила чай с травами и поставила на стол пироги. Трина села, а Никанора Ивановна потрепала ее по плечу.

На столе, в углу под хлебницей, лежал исписанный листок бумаги.

– Давеча начала тебе письмо писать, да не успела отправить – ты сама приехала. На той неделе Семен помер. Так он перед смертью мне все рассказал… Ох, зря я тогда не слушала тебя, не верила тебе… Зря… Ох, еще что скажу… Погоди… Стучится кто?

– Нооорааа? Катюююшааа?

В дом вошла соседка Зина, и Никанора Ивановна не успела сказать дочери то, что хотела. Но Катрина и сама все поняла.

Гиблый дом

– Ну что, заключаем сделку? – Арам хитро подмигнул и не столько спросил, сколько утвердил.

– Мне нужно подумать, я вам перезвоню, – резко ответила Инга.

– Да что там думать? Такой дом – где ты еще найдешь? Давай через час с документами, хорошо?– не унимался Арам. Но Инга уже шла к машине – она утомилась от навязчивых уговоров.

Сделка и впрямь выглядела выгодной. Красивый дом, большой ухоженный участок, адекватная цена. Но что-то смущало Ингу. Не настойчивость Арама, нет. Что-то в самом доме. Он выглядел как-то картинно, неестественно, как будто в нем не было жизни.

***

– С новосельем! Меня Машей зовут.

Инга вздрогнула.

– Да не пугайтесь вы так, мы тут все соседи мирные, село у нас тихое, покойное, вам здесь хорошо будет. Вас как звать-то?

Инга попятилась. Называть имя она не хотела.

***

– Ну что, красавица, надумала? Давай в обед подъезжай, все оформим, – напомнил о себе Арам утренним звонком.

“Черт, в такую рань! Ну, хоть вытащил из этого гадкого сна…”.

Инга вышла в кухню, чтобы сварить себе кофе, и увидела, что почернела и скукожилась ее комнатная роза. “Странно… Вчера с ней все было хорошо”.

***

К вечеру Инга почувствовала дикую усталость и легла спать --">