Энтони Готтлиб - Мечта о Просвещении. Рассвет философии Нового времени

Благодарности

На протяжении многих лет, в течение которых урывками писал эту книгу, я получал огромную помощь. Особенно хочу поблагодарить Оливера Блэка и Хаима Танненбаума за их комментарии ко всей рукописи. Я благодарен Майклу Айерсу, Саймону Блэкберну, Десмонду Кларку, Эдмунду Фосетту, Дону Гарретту, Зои Хеллер, Сесилии Хейес, Майклу Хиксону, сэру Ноэлю Малкольму, Питеру Милликану, Стивену Надлеру, Дональду Резерфорду, Рональду Шехтеру, ныне покойному Тимоти Сприггу, сэру Киту Томасу и Кэтрин Уилсон за комментирование частей книги. Я признателен Марии Розе Антогнацце, Марку Бобро, Джонатану Израэлю, ныне покойной Лизе Джардин, Дагласу Джессефу, Виму Клеверу, Саре Липтон, Джорджо Пини, Николасу Решеру, Крейгу Уэлмсли, ныне покойному Джону Уотлингу, ныне покойному сэру Бернарду Уильямсу и Йирдияху Йовелю за полезную переписку и обсуждения. Я выражаю благодарность директору и сотрудникам Олл-Соулз-Колледжа в Оксфорде, а также Центру ученых и писателей Дороти и Льюиса Кулман при Нью-Йоркской публичной библиотеке и его сотрудникам за поддержку и замечательные условия работы. И наконец, спасибо Бобу Вейлю за его терпение и поддержку.

В главах первой и седьмой этой книги использованы мои статьи, которые были опубликованы в The New Yorker и The New York Review of Books соответственно.

Введение. Царство тьмы

Моему отцу в память о моей матери

Западной философии сейчас больше 2500 лет, но основные ее достижения приходятся на две яркие вспышки длиной около 150 лет каждая. Первая была в Афинах Сократа, Платона и Аристотеля, с середины V в. до н. э. до конца IV в. до н. э. Вторая произошла в Северной Европе, вслед за религиозными войнами и подъемом Галилеевой науки. Этот период простирается с 1630-х гг. до кануна Великой французской революции в конце XVIII столетия. За относительно короткое время Декарт, Гоббс, Спиноза, Локк, Лейбниц, Юм, Руссо и Вольтер — то есть большинство самых известных представителей философии нового времени — оставили свой след в истории. Все они были любителями: ни один из них не имел никакого отношения к университетскому образованию. Они исследовали значение новой науки и религиозных потрясений, что заставило их отвергнуть многие традиционные учения и воззрения. Что нам дает развитие науки для понимания самих себя и для наших представлений о Боге? Что делать правительству с религиозным многообразием? Для чего, собственно, нужно правительство? Этими вопросами мы задаемся и сегодня, продолжая наш диалог и споры с Декартом, Гоббсом и другими.

Этим философам и сегодня есть что сказать нам, именно поэтому так легко истолковать их неверно. Ведь заманчиво думать, будто они говорят на одном языке с нами и живут в нашем мире. Но, чтобы понять их правильно, нам следует постараться пройти по их стопам. Такая попытка и предпринята в этой книге.

Семена Просвещения XVIII в. были посеяны в XVII в., когда некоторые люди предположили, что история пошла не тем путем. Не Платон и Аристотель были теми древними, кто достоин почитания, а, скорее, мы сами. Первым выразил эту мысль, по-видимому, Фрэнсис Бэкон (1561–1626). Однако лучше всех сформулировал ее, вероятно, один из его последователей — Блез Паскаль (1623–1662), который в своих сочинениях опроверг утверждение древних, что природа не терпит пустоты:

Тех, кого мы называем «древними», справедливее было бы называть «новыми», ибо представляют они, собственно говоря, детство человечества. А поскольку мы присовокупили к их познаниям опыт прошедших веков, то, скорее, в нас самих следует усматривать почитаемую нами в других древность^[1].

Кроме того, Паскаль отмечал, что если бы древние греки выказывали такое же почтение своим предшественникам, какое впоследствии наблюдалось по отношению к грекам, то никогда бы не достигли того, что так восхищает в них нас.

Бэкон успешно пропагандировал новую идею, что все старые идеи следует подвергать сомнению. Мы должны изучать действительность, настаивал он, а не тратить свои дни, роясь в пыльных книгах. Так мы сможем раскрыть тайны природы, которые можно использовать во благо человечества. Отстаивая тщательные и систематические наблюдения, Бэкон стал своеобразным символом основанного в 1660 г. Лондонского королевского общества, одного из первых европейских клубов научных исследователей. Сто лет спустя в «Энциклопедии» французских просветителей Бэкон был --">