Зина Парижева - Поцелуй украдкой

- Здравствуйте, отец.

- Здравствуй, дочь моя, садись, - послышался голос по ту сторону решётки.

Лютеция слегка приподняла для удобства юбки и аккуратно преклонила худые колени на жёсткую деревянную скамейку. Она собралась с мыслями и, немного погодя, возведя блаженное лицо к невидимому небу и сложа нежные руки, будто в молитве, начала своё рассказ:

- Отец, в своей жизни я совершила немало постыдных деяний, а потому начну издалека. Родилась я шестнадцатого августа в коммуне Локоротондо, и душа моя до двенадцати лет была белой, словно стены соборов моей малой, горячо любимой родины. Как только исполнилось мне двенадцать, скончался от чахотки дорогой мой отец, оставив меня круглой сиротой и лишь поцеловав меня под конец украдкой. Оказавшись одна-одинёшенька посреди столь грубого мира, начала я свою карьеру воровки. Многое я взяла у честных людей, о чём по прошествии десяти лет отчаянно жалею.

Однажды одна полная женщина, которую, как я позже узнала, звали синьора Пелагатти, застала меня за тем, как я стаскивала с её пальца золотое колечко. Ранее подобные трюки я проделывала с лихвой, но в тот раз почему-то помедлила, и синьора резким движением схватила меня за тонкую ручку и притянула к себе. «Эй ты, мелкая шавка, что это удумала?! Бесстыдница! Совсем нищие страх потеряли!» - кричала она, но, как разглядела меня поближе, с чего-то смягчилась и предложила мне у неё поработать, дабы более и совесть свою не осквернять, и кошельки чужие не умалять. Я с радостью доверилась этой женщине, но привела она меня в ещё худшие места, в каких не под стать кормиться даже люмпену, но, будучи отчаявшейся, я улыбнулась и поспешила разузнать подробнее о предстоящей работе. Синьора очень детально меня рассмотрела и сказала, чтобы я не волновалась, а там уж дела пойдут, как по маслу. Она ушла, оставив меня в полном неведении. Вскоре в мою комнатушка впорхнула синьорина, не многим старше меня. Мы разговорились и быстро стали подружками. Спустя часик новая приятельница меня покинула, и я снова осталась куковать.

Все события были такими резкими и неожиданными, прокручивались, словно в карусели. Я и не знала, что думать.

Через минут так десять ворвался в мои покои какой-то мужлан, о происхождении которого и думать не приходилось. Я аж вздрогнула, маленько вскрикнула и начала прикрываться, но старалась не подавать вида, что выходило у меня неудачно. Тогда-то я и поняла, какому ремеслу вынуждена буду учиться. Мужчина тот ко мне подошёл и молча стянул мои скромные одежды. Что было дальше, я, ввиду врождённой скромности, не очернённой даже издержками профессии, рассказывать стесняюсь, но творил со мной тот господин вещи нечестивые и богомерзкие.

На этом Лютеция замолкла и приоткрыла мокрые от слёз глаза. Ей виделись картины беззаботного детства, когда отец был жив, а кустарники олеандра в саду у дома распускали свои насыщенно-розовые, яркие и вдохновенные цветки, не беря ничего взамен.

Отец Антонио внимал каждому слову грешницы, и внезапное окончание истории несколько его озадачило.

- Дочь моя, я вас слушаю, - молвил он, запинаясь.

- Извините, отец, мне тяжело вспоминать и переживать те ужаснейшие моменты. Но я продолжаю. Долгие годы жила я у синьоры Пелагатти. За это время моя дружба с соседкой переросла в нечто большее, и в моменты скуки и грусти мы развлекались, вытворяя друг с другом вещи более грязные, нежели наведывавшиеся к нам распутники. Я не понимала, как выбраться из сей печальной ситуации. Минуло шесть лет, и дверь, через которую проходило множество отвратных моему сердцу мужчин, приоткрыл юноша, старший меня не более, чем на два года. Звали его Жанкарло. Это милое сердцу имя я не могу вспоминать без улыбки. Юноша сразу влюбился в меня и предложил уехать с ним в Рим. Я, конечно, согласилась, ведь любая авантюра в моём случае не была губительна и давала глоток свежего воздуха распутной женщине, какой я стала в четырёх душных и запятнанных грехом стенах.

Жанкарло не обманул, и уже через месяц мы придавались любви в нашей прекраснейшей столице. Но родственники моего спасителя были не рады такому выбору сына. Посему юноша меня бросил, отстегнув, однако, немалую сумму, которой мне хватило на пару месяцев. А после на мою ручку нашёлся новый кандидат. Видимо, моя деревенская простота приманивала изголодавшихся по невинности