Коллектив авторов - Слово древней Руси

младших князей старшему («Сказание о Борисе и Глебе»), мученическая смерть князя в Орде («Повесть об убиении в Орде Михаила Тверского»), миссионерство среди народов Сибири («Житие Стефана Пермского») и т. д.

Сюжет и композиция жития подчинены хронологической последовательности, часто это рассказ о всей жизни. Тогда он начинается с рождения или даже с событий, предшествовавших рождению. Святой, как правило, рождается у благочестивых родителей, его появление на свет сопровождается чудесными знамениями, в детстве он отличается от своих сверстников тем, что не хочет принимать участия в их играх, он прилежен в учении, он поражает окружающих знанием Священного Писания, далее описываются его духовные подвиги в зрелом возрасте, необычная смерть и посмертные чудеса. Следует понимать, что финальная смерть святого, порой мучительная, но всегда сопровождаемая чудесами, в христианском памятнике не воспринимается трагически, напротив, это знак Божественной отмеченности — святые таким образом достигают высшего блага, уготованного Богом человеку, — Царствия Небесного.

В современной литературе жанровые признаки жития продолжают жить во многих произведениях: глубокое понимание житийных памятников помогло Ф. Достоевскому создать образ «раннего человеколюбца» Алеши Карамазова («Братья Карамазовы»), переосмысление жития дано в страшном «Житии Павла Фивейского» Л. Андреева; житийные образы и мотивы появляются у Л. Толстого («Отец Сергий» и др.), Н. Лескова («Соборяне», «Гора» и др.), лирике И. Бунина («Матфей Прозорливый», «Святой Евстафий» и др.), в творчестве современных писателей (Ч. Айтматов. «Плаха»).

Одними из распространенных и любимых произведений, находящимися на стыке духовной и светской литературы, были так называемые «хожения», или — со старославянским «жд» — «хождения», то есть путевые очерки, литература путешествий. Мы, пожалуй, привыкли к тому, что судьба многих литературных героев связывается с путешествием: «охота странствовать» в поисках ума «нападает» на Чацкого, бежит от тоски на юг России и Кавказ Онегин, на пути в Персию умирает Печорин, летит на «птице-тройке» Чичиков… Преодолевают пространство герои Гомера, Жюля Верна, А. Конан Дойла и Б. Окуджавы. Странствуют сами авторы и их герои.

Древнерусские люди тоже путешествовали и описывали свои странствия. «Повесть временных лет» сохранила летописные рассказы о путешествии княгини Ольги в Царьград, о пути апостола Андрея в Киев и Новгород, предвещавшие появление жанра хожений. Однако произведением, открывающим историю жанра и ставшим классическим образцом для всех последующих авторов, стало «Хожение Даниила, игумена Русской земли». «Игумен Русской земли» (так ответственно назвал себя сам Даниил) путешествует по Сирии и Палестине, его интересуют прежде всего «святые места», где происходили библейские события. Назначение хожения — заменить путешествие изложением, стать путеводителем для читателя, не отправляющегося в путь: «Да кто услышит (или прочтет) о местах святых, устремился бы душою и воображением к этим святым местам и Богом будет приравнен к тем, кто совершил путешествие в эти места», — пишет Даниил. «Хожение» Даниила стало непререкаемым образцом для всех последующих авторов этого жанра — Игнатия Смольнянина, Стефана Новгородца и др.

С конца XIV в. на Руси сложилась новая разновидность хожений, авторы которых уже были не паломниками, а дипломатами и купцами. Таким новатором стал Игнатий Смольнянин, в «Хожении» которого рассказы о святынях Константинополя перемежаются светскими эпизодами, но наиболее известное хожение этой уже светской разновидности жанра принадлежит знаменитому тверскому купцу Афанасию Никитину, совершившему в 1466–1472 гг. путешествие в Индию через Прикаспийское Закавказье и Иран. В своем «Хожении за три моря» Афанасий Никитин впервые рассказал русскому читателю о неведомых дотоле восточных городах и странах — от Египта до берегов Тихого океана.

Среди жанров светской литературы можно назвать летописную повесть (например, «Повесть об убиении Андрея Боголюбского»), послание («Переписка Ивана Грозного и Андрея Курбского»), позднее — бытовую повесть (например, «Повесть о Савве Грудцыне»). Некоторые произведения светской литературы вообще не подчинены канону или выходят далеко за его рамки: по-своему уникальны «Поучение» Владимира Мономаха, «Слово» Даниила Заточника, «Слово о полку --">