Владимир Германович Тан-Богораз - Сказаніе объ Эле́нди и его сыновьяхъ

состязаться въ пѣшемъ бѣгѣ, или въ ристаніи на оленяхъ, былъ Эле́нди весьма искусенъ. Были изначала богаты оленями. Стада ихъ, какъ валежникъ. У пяти братьевъ двѣ сестры. Пошли зачерпнуть воды пестро-раскрашеннымъ желѣзнымъ сосудомъ. Ихъ серьги звенятъ на ходу. Металлическіе браслеты отъ кисти до локтя. Не зачерпнувъ воды, стоятъ надъ обрывомъ, звенятъ серьгами и браслетами у воды, между собой пересмѣиваются. Толстыя косы висятъ по сторонамъ. Въ это время два коряцкихъ^[1] молодца подкрадываются по надъ берегомъ рѣки. Выскочили, схватили ихъ, каждый схватилъ по одной. — «Пойдемъ съ нами»! — говорятъ. Тѣ отказываются. Взмахнули копьями надъ головой. Что же? Испугались и пошли. Говоритъ корякъ — «Вотъ пойдемъ по этой дорогѣ! Вы идите впереди! Убѣгать не пытайтесь»! Дѣвушки не въ силахъ идти пѣшкомъ, ибо весьма богаты, изстари привыкли ѣздить на оленяхъ^[2]. Наконецъ достигли ночлега, сѣли на землю, улеглись спать, и коряки возлѣ нихъ. Старшая и младшая сестра, уставъ отъ ходьбы, не могутъ спать. Ноги ломятъ, духъ стремится домой. Крѣпко заснули коряцкіе парни. Дѣвушки отъ желанія къ дому не спятъ. Впереди по дорогѣ виднѣется снѣжная заростель^[3]. Говоритъ старшая сестра младшей: — «Они спятъ, убѣжимъ хоть къ этому снѣгу и зароемся тамъ. Пусть они уйдутъ безъ насъ. Не то убьютъ насъ — мы ходить не въ силахъ!» — У соннаго старшая сестра вытащила ножъ изъ за пояса. Обѣ ушли къ заростели. Подошли, ударили ножомъ, пробили отверстія, разгребли внутри снѣгъ до черной земли, сдѣлали словно жилище. Старшая младшую протолкнула внутрь въ отверстіе, потомъ тщательно загребла и закрыла, какъ будто старый нетронутый (снѣгъ). Покончивъ, говоритъ: — «Я уйду, тебя покину! По крайней мѣрѣ ты хоть воротись домой. Тоску Эле́нди утѣшь!» Предъ уходомъ старшая говоритъ младшей: — «Пока мы будемъ здѣсь, ты ожидай, скучая! Когда уйдемъ и солнце подымется высоко, выйди наружу, иди домой!» Одинъ изъ коряковъ сильно меня желаетъ, пусть уведетъ меня! Ты одна хоть воротись домой! (Скажи Эле́нди!): «Меня любящій за мною придетъ»!.. Вернулась назадъ, положила ножъ на прежнее мѣсто, легла рядомъ съ парнями. При подъемѣ солнца одинъ изъ нихъ пробудился, вскочилъ: — «Гдѣ-же другая! О, диво!^[4] Мы не замѣтили! Кажется ушла!» Та какъ будто не слышитъ, спитъ. Проснулся и другой. Разбудили и ее. А она все еще сонная. Притворяется. Наконецъ словно пробудилась. — «Гдѣ, гдѣ другая?» — «Да она вѣдь тутъ заснула!.. Вѣдь вы рядомъ спали! Гдѣ ее дѣли?..» — «Да вѣдь вы мужчины! Развѣ вы утомились отъ ходьбы? Я же и ходить то не могла!.. Вы отчего же такъ крѣпко заснули?..» Молчатъ коряки. Одинъ говоритъ: — «Должно быть она ушла домой, вернулась къ братьямъ! Бросимъ ее! Не нужно! По крайней мѣрѣ хоть эта!» Другой говоритъ (который остался безъ женщины). «Вотъ вотъ, въ этомъ снѣгу! Посмотримъ!» Сердце встрепенулось у сестры. Говоритъ, въ утробѣ своей: «О, должно быть убьютъ!» — «Пойдемъ, посмотримъ въ заростели»!.. направились къ заростели. Дѣвушка сестра послѣдовала за ними. Тайно плачетъ дѣвушка сзади вовремя пути. — «О, должно быть убьютъ!» Подошли къ окраинѣ скалы, къ снѣжной заростели близко. Отъ солнечной теплоты обтаяла снаружи, покрылась дырьями поверхность заростели. — Это что за дырья? — говоритъ другой корякъ, ткнулъ копьемъ внутрь, разъ, другой; чуть не колетъ спрятанную, а она каждый разъ увертывается, едва избавляется отъ удара. Снова и снова колетъ, наконецъ кольнулъ таки въ ягодицу. Дѣвушка закусила губу да крови, припала грудью къ землѣ, вкапывается въ землю ногтями, какъ лисица. Подруга сидитъ поодаль, глядитъ на ихъ дѣйствія, тайно плачетъ. Замѣтили, говорятъ: — Га! зачѣмъ ты плачешь? — Она отвѣчаетъ: «Ко!»^[5] — Да, да! она тутъ! Почему эта плачетъ? Конечно тутъ спряталась! — «Лжешь! — говоритъ дѣвушка. — Или ты самъ ее туда спряталъ?… Чѣмъ же сдѣлаемъ мы отверстіе во льду? Развѣ ногтями? Или ты видѣлъ вчера у насъ ножи?» — О чемъ же ты плачешь? Скажи! — «Нѣтъ! Примкнуть къ твоей семьѣ мнѣ тоска, оттого я и плачу, въ твоемъ народу быть безсловесной при чужомъ языкѣ, для меня большая скука, ибо вѣдь въ первый разъ вижу я теперь твой народъ. Кромѣ того вчера я почти не могла идти. Вы меня принуждали силой. О томъ вспоминая, плачу. Да и думала я, что буду вмѣстѣ съ сестрой, на лицо подруги своей смотрѣть стану. Теперь осталась совсѣмъ одна. О томъ размышляя, плачу!» Другая слушаетъ въ тайномъ убѣжищѣ. Говорятъ между собою коряки: «Должно быть правда! Той --">