Коллектив авторов - Антология средневековой мысли. Том 2

может быть истинной и ложной. Например, истинный человек есть животное, состоящее из тела и разумной души. [Но] Августин [говорит] также, что «если он лжив и порочен, он — ложный человек». — Точно так же высказывание «Человек есть осел» истинно, поскольку обладает полным первым бытием высказывания, но ложно, поскольку испытывает недостаток полноты второго бытия. Ибо второе совершенство высказывания следующее: обозначать сущее, как сущее, и несущее, как несущее. И когда, таким образом об одной и вещи в одно и то же время говорится, что она истинна и ложна, не об одном и том же утверждаются противоположности, ведь утверждается полнота и ущербность не одного и того же бытия. Но когда сказывается ложь, ложь является истинной и ложное есть истинно ложное. Неужели присуща одной противоположности другая противоположность, и в отношении этих терминов не действует правило логики^[34], как, согласно св. Августину, в отношении добра и зла?^[35] И если это так, как и в случае с добром и злом, не существует ли множество противоположностей, помимо этих двух, в отношении которых [правило логики также] не действует? — И каково различие тех противоположностей, в отношении которых действует правило логики, и тех, в отношении которых оно не действует? И только ли в отношении тех противоположностей ошибочно правило логики, одно из которых следует из бытия (sequitur esse)? Ведь все, что есть, — добро, и все, что есть, — истинно. Отсюда: или все не ложно и не зло, или ложно и зло не иначе, как в истине и добре.

Так же: истинно все то, чье бытие соответствует своему понятию (ratio) в Вечном Слове, а ложно все то, что притворяется существующим [соответствующе], но не соответствует понятию (ratio) о нем в Вечном Слове. А так как все, что есть, есть только то и полностью то, что сказывается Вечным Словом, что оно есть, то все, что есть, насколько и в какой мере оно есть, истинно. — Но, с другой стороны, разве все, что есть, кроме Бога, есть нечто ложное? Ведь поскольку ложно все то, что уподобляется чему-либо, и не есть, однако, то, подобием чего является, и все тварное уподобляется чему-либо, не являясь таковым, представляется, что все тварное есть нечто ложное. А если это истинно, разве не является человек, который есть образ и подобие Божие, но, тем не менее, не Бог, ложным Богом, как статуя человека является ложным человеком? Как кажется, подобные слова абсурдны. И поскольку в данный момент на ум не приходит никакого [подходящего] мнения, чтобы определиться [с этим вопросом], мы предпочтем пока отложить его решение.

Бог же никоим образом не есть нечто ложное, так как всякое подобие есть или подобие равного равному или низшего высшему, но Бог не имеет ни равного себе, ни превосходящего, которому мог бы уподобиться. Сын же, который в высшей степени подобен Отцу, есть то, что есть Отец. Отсюда следует, что в Нем нет никакой ложной части, но Он есть полная Истина и Свет, и «нет в Нем никакой тьмы» (1 Ин. 1, 5).

Поскольку, как было сказано ранее, истина, чего бы то ни было, есть ее соответствие своему понятию (ratio) в вечном Слове, ясно, что всякая тварная истина видна только в свете высшей истины. — Но каким образом можно узреть соответствие чего-то чему-то, кроме как с помощью узрения того, чему [это нечто] соответствует? Или как познается правильность (rectitude) вещи (поскольку она есть правильность, но не правильность сама по себе), если не в своем принципе (regula), который правилен сам по себе и согласно которому выправлена сама вещь? Этот принцип (regula) есть не что иное, нежели вечное понятие (ratio) вещи в божественном разуме. И каким еще образом познается, что есть вещь, как она должна быть, кроме как узрением понятия, согласно которому она должна быть [именно] так?

Но если сказано: это есть истинное понятие (recta ratio), согласно которому вещь должна быть [именно] так, то спрашивается, где можно усмотреть, что это понятие (ratio) является истинным понятием (recta ratio) этой [вещи], таким, каким должно быть, кроме как в понятии самого понятия? И такое беспрестанное обратное движение (recursus) будет длиться до тех пор, пока не выяснится, как вещь должна быть в ее первом понятии (ratio), которое правильно (recta est) само по себе. И вещь есть то, что она должна быть, потому что она соответствует ему. Всякая же тварная истина, по мнению св. Августина^[36], открыта настолько, насколько созерцающему [явлен] свет ее вечного понятия. И никакая вещь не может быть познана, как истинная, только в своей тварной истине, как --">