Ликофрон - Александра

комедий. «Александра» почти целиком представляет собой монолог-предсказание Кассандры (Александра — ее другое имя и еще один изыск Ликофрона, знакомого с редкой традицией) о гибели Трои и о тех мучениях, на которые будут обречены греческие герои. Это прорицание пересказывает некий ночной сторож, который приставлен к Кассандре самим Приамом. Такова основная сюжетная линия. Следует оговорить особо, что стиль поэмы в высшей степени соответствует стилю любого прорицания. Язык чрезвычайно насыщен сложными аллюзиями и ассоциациями, которые должны были быть известными лишь достаточно узкому кругу образованных людей. Непрекращающаяся вереница замысловатых слов и загадок до крайней степени отягчает всякого читателя, который взялся бы все-таки за чтение подобного опуса. Для примера приведу два выражения: παρθενοκτόνον Θέτιν (Alex. 22: дословно — «Фетиду убийцу девушки»), что означает Геллеспонт, а также τὸν δυνάστηντοῦ πετρωθέντος λύκου ἀποινοδόρπου (Alex. 901—902: «владыка мест, где волк скалою стал, пожравший выкуп» — перевод И. Е. Сурикова), под чем следует понимать один эпизод, связанный с Пелеем.

Сама поэма, вероятно, была написана после 309 г. до н. э. Это вытекает из того, что автор упоминает об убийстве Геракла, сына Александра, произошедшем именно в этом году (Alex. 801). Более того, Ликофрон, вероятно, должен был держать перед собою текст истории Тимея, которую тот стал писать лишь после 310 г. до н. э. О смерти поэта имеется только свидетельство Овидия, который в своем каталоге проклятий «Ibis» насылает на своего противника всякие кошмары, в том числе, чтобы погиб он, как Ликофрон, будучи пронзенным копьем, которое застрянет у него в теле (531—532).

«Александра» сохранилась полностью. Судя по всему, именно загадочность поэмы и помогла ей уцелеть: она часто использовалась в школьных пособиях, и до наших дней дошло около 150 рукописей. Но самой провокационной частью является так называемая «римская часть» (ст. 1226—1280). В ней речь идет о путешествии Энея в Италию с пунктирным упоминанием отдельных событий этой истории. Расшифровка имен персонажей возможна вовсе не благодаря их точному описанию, сделанного «темным» автором, а лишь благодаря иным более внятным источникам и внешней схожести сюжета.

Если в целом фабула поэмы вписывается в содержание мифов и литературы времени Ликофрона, то данный фрагмент настолько выбивается из исторического контекста, что уже схолиаст высказывал предположение, согласно которому весь пассаж представляет собой позднюю вставку (Schol. ad Lycophr. 1226). Одним из самых загадочных стихов является тот, где упоминается некий родственник Кассандры, который вместе со своими подчиненными захватит власть над землей и над морем (1229—1230: γῆς καὶ θαλάσσης σκῆπτρα καὶ μοναρχίαν λαβόντες). Кажется поразительным, чтобы такие слова относились к Риму еще до его средиземноморских завоеваний (да еще в поэме, созданной подданным Птолемея Филадельфа), и невольно возникали сомнения: а была ли «Александра» написана действительно до I Пунической войны? В науке этот вопрос был поднят примерно с 1800 г., когда английский политик Чарльз Джеймс Фокс (1749—1806) в переписке с первым издателем Лукреция Гилбертом Вейкфилдом (1756—1801) впервые высказал предположение об интерполяции, сделанной уже после I Пунической войны, т. е. во второй половине III в. до н. э. По сути, спор этих двух людей определил дальнейшее развитие дискуссии, связанной с вышеуказанными строками. В 1813 г. их переписка была опубликована, и это сподвигло Нибура выдвинуть гипотезу о том, что поэма написана иным Ликофроном, а не трагедиографом.

Дискуссия о подлинности «римского фрагмента» длится по сию пору и пока не нашла однозначного разрешения. Наиболее радикальные сторонники идеи интерполяции склонны видеть в нем аллюзии на «Энеиду» Вергилия, относя его тем самым к I в. н. э. Но все эти интригующие вопросы требуют специального обращения.

В России Ликофрону не повезло. Его никогда не переводили и поэтому почти никогда не читали. Кажется, он не оказал никакого влияния на отечественную словесность. В лучшем случае на него иногда ссылались, да и то всегда остается сомнение (учитывая невероятную лексическую сложность текста), работал ли исследователь с греческим текстом или же с европейским подстрочником. Таким образом, представленный ниже перевод, выполненный И. Е. Суриковым, является первым переводом поэмы на русский язык.

Так уж оказалось, что, кажется, --">