Андокид - Речи, или история святотатцев

народного собрания о предоставлении Андокиду "безопасности" ^[4] было фактически отменено. По предложению некоего Исотимида, народное собрание приняло теперь новое постановление, по которому люди, совершившие нечестие против богов и признавшиеся в этом, подвергались частичной атимии: им воспрещалось входить в храмы и появляться на городской площади. Хотя имя Андокида в постановлении не было названо и сам он впоследствии отрицал правомерность применения к нему мер, которые предусматривало это постановление, тем не менее ни для кого не было секретом, против кого в первую очередь были направлены эти меры. Дальнейшее пребывание на родине стало теперь для Андокида почти невозможным, и он вынужден был "добровольно" удалиться в изгнание.

В изгнании Андокид провел в общей сложности двенадцать лет, с 415 по 403/2 г. Вследствие вынужденного удаления из Афин дела его сильно пошатнулись. В речи "О мистериях" он с возмущением вспоминает, что, пока он был в изгнании, в его доме жил "фабрикант лир Клеофонт" (Андокид, I, 146), по-видимому, тот самый, который был руководителем демоса в последние годы Пелопоннесской войны. Конечно, из этого еще не следует, что имущество Андокида было конфисковано: Клеофонт мог сам захватить дом Андокида, пользуясь отсутствием хозяина. Однако, если даже собственность Андокида и не была конфискована, все равно пользоваться ею он фактически не мог. К тому же шла война, и если у него были какие-нибудь земельные владения в Аттике, они все равно должны были пострадать от вторжений неприятеля.

Все эти обстоятельства побудили Андокида обратиться к коммерции: он стал купцом и судовладельцем. Большую услугу оказали ему дружеские связи, издавна существовавшие между его семьей и влиятельными семьями в различных греческих городах. В особенности многим он был обязан македонскому царю Архелаю и правителю города Саламина на Кипре Эвагору. Первый разрешил ему в любом количестве рубить и вывозить из Македонии бревна для весел, второй предоставил ему убежище и одарил землею. Кипр вообще стал для Андокида второй родиной. Правда, и здесь, по-видимому, не обошлось без недоразумений. Древние писатели сообщают о каких-то ссорах Андокида с правителями кипрских городов, но насколько можно верить всем этим подчас просто фантастическим рассказам, судить трудно. Как бы то ни было, дружбою знатных покровителей и собственными усилиями Андокид поправил свои дела и к моменту возвращения в Афины снова был богатым человеком.

Между тем мысль о родине не давала ему покоя. Дважды за время изгнания он пытался добиться отмены псефизмы Исотимида, и каждый раз его попытки оканчивались неудачей. В начале 411 г. он поставил афинскому флоту на Самосе бревна для весел, хлеб и медь, запросив за все это минимальную цену. Затем, рассчитывая на благодарность, он поспешил в Афины. Однако он не знал, что там уже произошел государственный переворот и власть перешла в руки олигархическою "Совета Четырехсот" во главе с Антифонтом, Фринихом и Писандром, старым его врагом. Как только о его приезде стало известно олигархам, они немедленно арестовали его и заключили в тюрьму. Вновь пришедшее к власти демократическое правительство спасло его от верной смерти, но не отменило постановления Исотимида. Через некоторое время, по-видимому, в 407 г., Андокид повторил свою попытку. Приплыв в Афины, он добился разрешения выступить перед Советом и народным собранием. На секретном заседании Совета он обещал оказать афинскому государству помощь в организации хлебных транспортов с Кипра. За это, выступая перед народным собранием,^[5] он просил отменить постановление Исотимида и подтвердить "безопасность", дарованную ему еще в 415 г. Речь его успеха не имела, и вновь он вынужден был удалиться в изгнание. Лишь спустя пять лет, после псефизмы Патроклида и всеобщей амнистии 403 г., он смог, наконец, возвратиться на родину.

В течение последующих трех лет он беспрепятственно пользовался всеми политическими правами афинского гражданина. Богатство, жизненный опыт и связи с влиятельными государственными деятелями обеспечили Андокиду должное место в политической жизни его родного города. В эти годы он всеми силами стремился заставить своих сограждан забыть о прошлых его ошибках и заблуждениях. Он с жаром исполнял довольно обременительные общественные повинности (литургии) и не отказывался от других весьма ответственных поручений. В 401 г. он был гимнасиархом --">