Эрнест Миллер Хемингуэй - По ком звонит колокол

Гольц посмотрел на карандаш, потом постучал его кончиком по зубам.

Роберт Джордан молчал.

– Да, вы понимаете, что такова ваша задача, и сами решаете, как это будет сделано, – повторил Гольц, глядя на него и кивая. Теперь он постучал карандашом по карте. – Так бы распорядился я. Но это то, чего нам не дано.

– Почему, товарищ генерал?

– Почему? – сердито переспросил Гольц. – Сколько наступлений вы видели? И вы еще спрашиваете? Как можно гарантировать, что мои приказы не будут изменены? Как можно гарантировать, что наступление не отменят? Как можно гарантировать, что его не отложат? Как можно гарантировать, что оно начнется хотя бы не позднее, чем через шесть часов после назначенного срока? Разве хоть одно наступление когда-нибудь проходило так, как было запланировано?

– Раз это ваше наступление, оно начнется вовремя, – сказал Роберт Джордан.

– Ни одно наступление не является моим, – возразил Гольц. – Я провожу наступления. Но они не бывают моими. Артиллерия мне не подчиняется, я вынужден просить ее поддержки, а мне никогда не давали того, что я просил, даже когда тому не было никаких препятствий. И это еще полбеды. Есть и другое. Вы знаете, каковы эти люди. Нет необходимости вдаваться в подробности. Всегда может возникнуть что-то непредвиденное. Всегда кто-то вмешается. Надеюсь, теперь вам понятно.

– Так когда все-таки должен быть взорван мост? – спросил Роберт Джордан.

– После того как начнется наступление. Как только оно начнется, но ни в коем случае не раньше. Чтобы подкрепление не могло подойти к противнику по этой дороге. – Он наставил карандаш на Роберта Джордана. – Я должен знать, что по этой дороге мышь не проскочит.

– А на когда назначено наступление?

– Я вам сообщу. Но вы должны воспринимать дату и час только как приблизительное указание. К этому времени вы должны быть готовы. А взорвете мост после того, как наступление действительно начнется. Вам ясно? – Он снова наставил на него карандаш. – Это единственная дорога, по которой к ним может подойти подкрепление. Это единственная дорога, по которой они могут подтянуть танки, артиллерию или даже грузовики к ущелью, где я начну наступать. В этот момент мне нужно будет знать, что моста нет. Но не раньше – чтобы они не успели восстановить его, если наступление перенесут. Нет. Мост должен рухнуть в тот момент, когда наступление начнется, и я должен быть в этом уверен. Там всего два часовых. Человек, который пойдет с вами, только что вернулся оттуда. Говорят, что это очень надежный человек. Увидите сами. У него в горах есть люди. Привлекайте столько людей, сколько вам потребуется: не слишком много, но достаточно. Впрочем, вас учить нет нужды.

– А как я узнаю, что наступление началось?

– Наступать будет целая дивизия. Предварительно начнется бомбардировка с воздуха. Вы ведь глухотой не страдаете, правда?

– Значит, когда самолеты начнут сбрасывать бомбы, можно считать, что наступление началось?

– Так бывает не всегда, – заметил Гольц, качая головой, – но в данном случае можете так считать. Наступать буду я.

– Понятно, – произнес Роберт Джордан. – Не сказать, что мне это очень нравится.

– Мне это тоже не очень нравится. Если хотите отказаться, говорите сейчас. Если сомневаетесь, что справитесь, говорите сейчас.

– Я сделаю, – ответил Роберт Джордан. – И сделаю все как требуется.

– Все, что мне нужно знать, – повторил Гольц, – что через мост никто не пройдет. Что дорога отрезана.

– Ясно.

– Я не люблю обращаться с подобными просьбами и ставить людей в подобное положение, – продолжил Гольц. – Я не могу приказать вам выполнить такое задание, поскольку понимаю, к чему могут вынудить вас поставленные мною условия. И объясняю все так тщательно для того, чтобы убедиться, что вы все поняли и осознали все возможные трудности и всю важность этого дела.

– А как вы сами пройдете на Ла Гранху, если мост будет взорван?