Ольга Ануфриева - Следуй по пути из лепестков персика

украшения, в собранных волосах золотые заколки; две девушки одеты немного попроще, но также элегантно, волосы в причёсках частично распущены, значит, скорее всего, не замужем, украшения тоже есть.

«Дочери семейства?»

Двое очень красиво и прилично одетых молодых человека, у одного волосы собраны на темени заколкой, которая вроде называется «гуань», у другого наполовину распущены и собраны лентой.

«Гуань одевалась только в день совершеннолетия. Когда там у них было совершеннолетие? У мужчин в двадцать, у девушек в пятнадцать… вроде так. Итить-колотить», — девушка была ошарашена вырисовывающейся ситуацией. — «И я тоже молодая госпожа? Обалдеть, просто невероятно. А это, получается, мои братья и сестры? Мать или мачеха? Сейчас разберёмся. А как себя вести… какие у них тут отношения царят в семье??»

— Гу Мин Мэй, ты нас сильно напугала, — произнесла с тревогой и одновременно с радостью в голосе молодая женщина, подошла, присев рядом на край кровати. В ней была стать и лебединая походка.

«Это моё имя, что ли? Неплохое, мне нравится, — подумала Наташа. — «Вроде как, означает яркая и прекрасная… или яркая красавица?»

Две молодые барышни, в свою очередь, делали вид, что тоже безумно переживают за Мин Мэй. Наталья сразу отметила, что они именно что делали вид.

«Но, скорее всего, втайне желают мне, чтобы я не выздоравливала», — подумала она.

Судя по лицам молодых людей, они искренне переживали, так же, как и эта молодая женщина.

— Чун Хуа, — строго обратилась молодая женщина к девочке-подростку, которую Наташа увидела в самом начале.

— Где Синь Цянь?! Почему её опять нет на месте, её госпожа при смерти, а она неизвестно где?! — продолжала гневно возмущаться молодая женщина.

Чун Хуа испуганно упала на колени:

— Я искала, но нигде не нашла, мне сказали, что она покинула поместье по делу.

Ната молчала, с любопытством оглядывая всё и всех вокруг. Что-то произносить она боялась, боялась, что вдруг теперь начнёт говорить на русском.

— Бессовестная! Она все время где-то ходит! У неё постоянно какие-то непонятные дела! Уж я разберусь с ней, когда она придёт, подожди у меня, Синь Цянь, — после этих слов женщина посмотрела на Мин Мэй и на её лице отразилась печаль, сменив гнев и высокомерие:

— Мэй-эр, милая, как ты себя чувствуешь?

— Ээ… ааа… ммм, — Наташа боялась вымолвить хоть слово.

Присутствующие недоумевающе обеспокоенно и пристально буравили девушку взглядом.

— Сестра, ты не можешь говорить? У тебя пропала речь? — задал вопрос один из юношей, что был с полностью с забранными волосами.

— Молодая госпожа держалась за голову, когда очнулась, — доложила Чун Хуа присутствующим.

— Милая сестра, не пугай нас, — произнесла одна из девушек.

— Матушка, с Мин Мэй же всё будет хорошо? — изобразила взволнованность другая.

— Мин Мэй сегодня какая-то странная, — произнёс второй юноша.

Наташа посмотрела на них, как затравленная дичь на охоте:

— Вроде все хорошо, — выдавила перепуганно из себя девушка. — Голова… даа, болела что-то, ударилась я… сильно ей.

Сказав, это Наташа обрадовалась, потому что оказалось, что она опять проговорила это всё по-китайски, будто на автомате.

«Все-таки, я в чужом теле… чувствую себя воровкой… Интересно, что с хозяйкой этого тела приключилось?».

В комнату быстро вбежал плюгавенький пожилой мужчина, с пробивающейся на голове сединой и седеющей бородкой. Он поклонился и сразу подошёл к Наташе. Поставил на столик свой деревянный ящик. После вежливо поклонился и приложил пальцы к внутренней стороне запястья девушки, чтобы послушать пульс.

Люди, находящиеся в комнате, напряжённо замерли в ожидании заключения.

«Надо что-то делать, ведь я ничего не знаю о здешней жизни и этой семье… да даже о себе здешней ничего не ведаю», — с тревогой подумала Наталья. — «Ладно, понимаю и говорю. Ну, это либо была моя прошлая жизнь, либо я частично приняла себе оставшиеся в мозгу информацию и знания этого тела… А как же быть со всем остальным? Писать и читать-то я точно не смогу, но, скорее всего, умела».

Тем временем лекарь закончил осмотр.

— Энергия Ци восстанавливается. Всё будет хорошо, уважаемая госпожа Гу. Молодая барышня Гу скоро окрепнет и выздоровеет совсем.

— Моя дочь жаловалась, что у неё болит голова, — степенно, с некими нотками суровости и благородства, ответила молодая женщина.

«Значит, она моя --">