Игорь Викторович Ильин - Планета

–Здравствуй, Нильс! Как же я рада видеть тебя! – сказала планета, принявшая облик девы.– Хотя вас у меня уже и миллиарды, я знаю каждого в лицо, и люблю всех, хотя большинство из вас доставляют мне немало горьких минут. Но ты один из моих любимейших детей. Ты мое утешение и моя надежда!

–Нильс,– продолжала планета,– ты взвалил на свои плечи нелегкий груз. Тебе предстоит сделать в своей жизни очень многое, ведь чтобы изменить мир к лучшему, как ты желаешь этого в глубине своего сердца, нужно приложить огромные усилия и даже после этого пройдет еще не одно тысячелетие, прежде чем люди изменятся и из эгоистичных и злых превратятся в самоотверженных и добрых. Как же мне больно видеть вас воюющими, ненавидящими, создающими страдания себе самим и мне, – планета улыбнулась, несмотря на боль, которую испытывала.

До чего прекрасна была ее кроткая печальная улыбка! Такие улыбки могут быть лишь у людей, знающих не только радости, но и горькие минуты. Людей, достойно страдающих из-за несправедливостей других и при этом не озлобившихся, а остающихся верными своим высоким идеалам.

–Мой мальчик,– снова заговорила планета,– не со многими из своих детей я могу говорить так, как с тобой. Почти все из них глухи к моим мольбам и просьбам. Поэтому выслушай меня, ибо люди должны об этом знать.

И планета поведала Нильсу о том, что ее богатства, спрятанные в ее покровах, которыми люди без меры злоупотребляют, это необходимые ей для жизни вещества, без которых она не может быть здоровой. Она рассказала Нильсу о том, что для счастья, которого люди так желают, вовсе не нужно уничтожать свою и без того уже надломленную мать. Она рассказала ему о том, что здоровье ее хрупко и вовсе не такое крепкое, каким кажется…

Долго еще потом говорила планета со своим изумленным чадом. Она говорила о своих детях – людях, о себе самой и о многом-многом другом, о чем невозможно пересказать обычными словами и можно воспринять лишь открытым сердцем.

Нильс слушал, удивлялся возможности общения с планетой и своему огромному невежеству, ведь было время, когда он, ступая по ее коре, не мог допустить и мысли о том, что Земля – это тоже живое существо и что даже она, казавшаяся раньше такой бесчувственной и мертвой, способна ощущать страдание.

–А теперь прощай, Нильс,– сказала планета, когда сосуд его сознания был уже полным и он не мог больше воспринимать вливающихся в него мыслей,– мы и так уже слишком много говорим с тобой. Обещай мне, как только у тебя появится возможность, передать своим братьям и сестрам, чтобы они не губили меня и не мучили, не трясли своими чудовищными взрывами, не дырявили без разбора своими ужасными бурами и не вырубали варварски леса. Силы мои на исходе, и я не знаю, сколько еще смогу выдержать!– планета умолкла и по ее бледным щекам покатились слезы.

От сострадания к своей матери-Земле сердце Нильса сжалось, и безграничное чувство любви заполнило его. Оно соединилось с таким же взаимным чувством самой Земли и объединило ее и ее чадо в один неразрывный организм.

–Я во что бы то ни стало выполню твою просьбу!– горячо пообещал Нильс.