Илья Саган (Саган Ил) - Мне написал покойник

меня, по–вашему, что, степень по биологии? Давайте как–нибудь проще.

— Простите, сэр. Вы никогда не слышали о так называемой фатальной семейной бессоннице?

Дайсон покачал головой.

— Очень необычная болезнь. Её носители умирают из–за полной неспособности спать, сопровождающейся паническими атаками и галлюцинациями. А термин «смеющаяся смерть» вам о чём–нибудь говорит?

— Нет.

— Этот недуг обнаружили у аборигенов Новой Гвинеи. Он распространялся через ритуальный каннибализм, а точнее — после поедания мозга убитого врага. Журналисты так окрестили заболевание, потому что одним из его проявлений была сильная дрожь и порывистые движения головой, которым иногда сопутствует подобие улыбки.

— Уверяю вас, я никогда даже не пытался съесть мозг поверженного конкурента, — усмехнулся Дайсон.

— Шутите… Когда каннибализм искоренили, заболевание практически исчезло, но позже были обнаружены другие его типы, передающиеся или по наследству, или при медицинском вмешательстве, или после съедения заражённого коровьим бешенством мяса. У вас одна из разновидностей этой болезни.

— Серьёзно? Где же я подхватил такую гадость?

— Не могу сказать. Инкубационный период может длиться до тридцати лет, момент заражения определить крайне сложно. Впрочем, сейчас это не так и важно. Вы больны, и это не подлежит сомнению.

— Проведите диагностику ещё раз!

— Увы, все результаты многократно перепроверены.

Только сейчас Дайсон осознал, почему плановое обследование в этот раз было таким тщательным, с привлечением сторонних специалистов и дополнительного оборудования. Он всё списывал на возраст: всё–таки за семьдесят — это уже не шутки, но…

— Что мне грозит? Какой курс лечения?

— Вы не понимаете, сэр. Современная медицина не способна с этим справиться.

На секунду Дайсон замер, пытаясь переварить услышанное, но тут же взял себя в руки.

— Даже не верится. Знаете, Том, я чувствую себя отлично, — миллиардер согнул руку и ткнул пальцем в крепкий бицепс. — Сами посмотрите.

— Возможно. Но после первых симптомов болезнь начнёт прогрессировать бешеными темпами. Сначала апатия, потеря интереса ко всему, утрата памяти, ухудшение зрения, вплоть до слепоты, опустошающее слабоумие, а не более чем через год–два — смерть.

Врач съёжился, будто был в этом виноват.

Дайсон заложил руки за спину, сцепил их в замок и, подойдя к окну, уставился на улицу помрачневшим взглядом.

Неужели конец?

* * *

По длинной лестнице в зал торжественно спускались лауреаты. Чтобы отвлечься от клокотавших внутри эмоций, сэр Роберт сосредоточился на процессии. Главным героем вечера, без сомнения, можно было назвать доктора Малколма Фриза, получившего сразу три премии. С ним в паре шла статная леди с бриллиантовой тиарой на голове. Королева? Такая мысль пришла в голову Дайсона потому, что спускающуюся следом за Фризом лауреатку по медицине держал под руку сам король. А то, что это король, миллиардер был уверен — портрет Карла–Густава занимал полстены одной из комнат его люкса в Гранд–отеле.

Дайсон впился изучающим взглядом в доктора. Орлиный нос, зализанные назад чёрные волосы, походка пружинистая, уверенная. Сколько ему? Наверное, ещё и сорока нет. Неплохие успехи для такого возраста.

— При постройке этой лестницы архитектор долго гонял по макетам собственную жену, — прошептал Кёлер. — Специально наряжал её в бальный кринолин, просил надеть туфли на каблуках и мучил до тех пор, пока не подобрал идеальное соотношение высоты и ширины ступенек, чтобы дамы в самый ответственный момент ненароком не скатились.

Дайсон молча отмахнулся. Вот же послал Бог соседа. Ну и болтун! Хорошо бы этот толстяк сам куда–нибудь скатился.

— За здоровье его величества короля Швеции Карла Шестнадцатого Густава! — произнёс председатель Нобелевского комитета, когда почётные гости разместились за центральным столом.

Следом прозвучал тост в память Альфреда Нобеля, затем заиграл орган, и официанты стали разносить еду. Угощение на Нобелевских банкетах всегда позиционировали как одну из главных интриг вечера — до последнего момента его держали в тайне, и оно ни разу не повторялось. Конечно, потом в Погребке ратуши — так называется местный ресторанчик — каждый клиент сможет попробовать блюда и из меню этого торжества, и из любого другого, проводимого здесь в предыдущие годы. Но сейчас над залом висел гул нетерпения.

Получив свою --">