Денис Валерьевич Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

не дело.

Вперед шагнул Никодим. Поднял руки, привлекая внимание, отчего стал похожим на большого медведя, вставшего на задние лапы. Народ утих постепенно. В тишине раздавались только треск костра да шлепки ладоней, когда кто-то хлопал вьющихся вокруг тучей комаров. Никодим дождался полной тишины и заговорил, весомо и тяжело:

– Мы тут можем долго рядиться. Да только легче от этого не станет. Дома ставить надо, это понятно. Везти их из деревни – дело заведомо бестолковое, – он покосился на протестующе вскинувшегося старосту. – Проще все же здесь лес брать и сушить. До осени управимся поди. Мужиков много, плотничать все умеют. Да и у многих в деревне запас бревен сухих, к ставлению пригодных, лежит. Я только четверых знаю, да и так поискать.

Никодим выговорился и сел. Это была очень длинная для него речь – обычно он выражался короткими рублеными фразами. Тогда вперед выступил отец Матвея. Народ оживился – все ждали от него верных идей и решений. Зашикали друг на дружку, призывая к тишине – голос у Матвеева отца был негромкий.

– Мы все должны понимать, что это война. Мы казнили главаря их отряда, остальных бросили в тайге на верную гибель. Они заслужили, но речь не о том. Мы должны вести себя осторожно. Так, чтобы если вдруг в деревню нагрянут, нас никак не нашли, – он говорил жестко, намеренно нагоняя страху на всех. Иначе кто-то рано или поздно засобирается домой, не выдержав тягот таежной жизни или захотев попроведать родной дом. И его слова возымели действие – женщины зажимали рты ладошками и округляли испуганные глаза, мужики хмурились.

Осмотрев всех внимательно, он продолжил:

– Ну а раз мы на войне, то и действовать будем как на войне. Сначала – разведка. Мы с Матвеем разведаем, что сейчас происходит в деревне. Нет ли чужих кого, все ли спокойно. Да и деда Власа надо попроведовать – один он там остался…

… – Не поеду никуда! Пусть тать ночной бегает, а я свой дом не брошу, – дед Влас упрямо выставил вперед свою густую белоснежную бороду и сдвинул кустистые брови. Староста развел руками – он битый час уговаривал упрямого деда ехать в тайгу вместе со всеми. Какие только аргументы не приводил – дед Влас твердо стоял на своем.

В разговор вступил Матвей:

– Влас Микитич, а ну как налетят лиходеи, пытать станут. Зачем оно тебе? Поехали с нами. Зимовье есть, печки теплой только нету, – про печку это он намеренно ввернул. Дед Влас хорохорился, не желая признавать старость.

Дед Влас покачал головой отрицательно, сказал:

– Да кому я нужон, Матвей Матвеич? Старый никчемный валенок. Скажусь больным да шалым, отстанут. А ты будешь ко мне заглядывать, я тебе новости буду рассказывать, – он хитро глянул на Матвея, подмигнул…

Народ одобрительно загудел, староста приговорил:

– Ну пусть так и будет. Сегодня и идите, чтоб к вечеру вернулись. И на завтра тогда уже все придумаем.

Отец кивнул и поманил Матвея за собой, собираться. В отличие от охоты, в этот раз с собой они взяли только ножи, берданки и патроны. Идти нужно налегке, чтобы в случае чего легко оторваться от преследователей и увести их в сторону от остальных. Серко оставили на зимовье, он мог выдать их случайно. Отец не был уверен, что в деревне есть кто чужой, но береженого, как известно….

Часа через четыре они лежали на опушке, внимательно вглядываясь в дома на окраине. Из деревни не доносилось ни звука. Только стоящий далеко слева дом деда Власа выглядел обжитым, над крышей курился легкий дымок. Снег на дороге уже растаял, да и притаежный луг щедро попятнали обширные проталины. Матвей лежал рядом с отцом, напряженно вглядываясь в небо над деревней. Там кружило воронье. Он толкнул отца локтем, глазами показал на кружащихся над деревней птиц. Отец присмотрелся, сплюнул зло:

– Знать, пропастина какая на дороге лежит. Посмотрим. Вот что, сын, – он повернул голову и посмотрел на Матвея усталыми внимательными глазами, – сейчас мы с тобой пройдем с версту по тайге в сторону реки. Там перейдем вброд, поднимемся к деду Власу, поговорим. А потом на легкой ноге по деревне пробежим. Пошли.

Ступая легко, крадучись, поглядывая на деревню, они пошли к реке по самому краю тайги, не выходя на луг. Берданка уверенно тянула вниз, напоминая о подступающей усталости, но Матвей не обращал внимания, до настоящей усталости было еще очень далеко. Шли тихо, дышали бесшумно, отец за всю дорогу ни разу --">