Максим Кузьмич Дуленцов - Золото тайги

Максим Дуленцов Золото тайги

* * *

© Дуленцов М.К., 2017

© ООО «Издательство «Вече», 2017

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017

Золото тайги

Материя – это единственная основа мира, мышление – всего лишь неотъемлемое свойство материи, движение и развитие мира есть результат преодоления его внутренних противоречий.

Любой учебник философии в СССР до 1991 года

Часть первая. Золото

Золото… У каждого, кто слышит это слово, в воображении возникает разное, но у всех оно, наверное, связано с ощущением богатства и власти, неограниченной свободы и парения над бренным миром, населенным плебеями, которые не обладают тяжелым металлом с номером семьдесят девять в таблице господина Менделеева. А большинство граждан родной планеты и вообще не подозревает о существовании этой таблицы. Так что же оно – добро или зло? Заставляет оно прожить достойно или убивает в человеке все человеческое? Цари земные правили людьми, опираясь на силу, которую покупали на золото. Церкви облачали в него свои артефакты и блеском его привлекали верующих. Бандиты с больших и малых дорог отбирали его у слабых, чтобы добыть себе место в обществе и откупиться от наказания за грехи. И копилось оно на свете и не исчезало, утекало из рук старателей и скапливалось у власть имущих. Так золото и власть – синонимы? Ибо есть ли примеры тому, чтобы власть была без золота, а золото без царей?..

У Женьки золота никогда не было. Потому как рос он в деревне, где не было вблизи ни железных, ни шоссейных дорог, только два раза в неделю ходил от них по взрытому проселку автобус до Тихвина, а оттуда уж можно было доехать до Ленинграда на электричке. В школу ходил в соседнее село, пешком, километров пять, учился хорошо, учителя хвалили, в пример ставили. Мать на молочно-товарной ферме пропадала сутками, брательник сосал кулак на печке – мал был. Женька трудился после школы в огороде, всё было на нем: и картошка, и капуста, и свекла, и огурцы в теплицах самодельных, что батя ставил с весны, когда выходил из запоя. Матери некогда – она деньги зарабатывает. А батя – инвалид войны. Как проснется, выйдет на крыльцо избы да заорет «Синенький скромный платочек…» или еще чего из военного своего репертуара, потом сядет на завалину, выпьет из горла чекушку и начинает материть всех, и власть тоже. А если чекушки не найдет – Женьку в школу не пускает, гонит в сельпо. Женька старался убегать, стыдно ему было за отца.

На фронте бате перебило ногу, и он хромал, подволакивая ее. На Девятое мая батя всегда надевал чистую рубаху под старый пиджак и шел в совхозный красный уголок, где сначала пил водку, потом закусывал, и лишь затем начинал петь вместе с другими мужиками, гремевшими медалями и не слушавшими речь директора совхоза о международной обстановке и победе социализма. Батя своих наград не надевал никогда, хотя у него их было три: две медали и орден – на полосатой ленте потемневшая звезда со Спасской башней и облезлой красной надписью «Слава». На расспросы Женьки батя, когда не был вовсе пьян, отвечал: мол, начальники московские денег не стали давать за награды, кровью омытые, и сдать их хотел он обратно, но не дошел, потому что выпимши сильно был в тот день, а вот надевать больше не стал, раз денег не дают за них. После этого рассказа батя ронял крупные слезы, напивался, и уже к ночи мать затаскивала его бездыханное тело в избу.

Женька очень сильно хотел вырваться из этого скучного мира. Ему казалось, что там, в городах, бьет жизнь ключом, а он здесь обречен на вечное, бессмысленное и безнадежное прозябание. Поэтому и учился хорошо, а как закончил школу, в один из июньских дней полил огурцы, пошел к матери на ферму и сказал:

– Всё, мам, я уезжаю.

– Куда ж ты, Женечка? – мать вытерла руки о подол грязноватого халата, разогнула спину.

– В Ленинград поеду, в университет поступать.

– Да как же ты там один-то? Давай хоть телеграмму отобьем тетке, чтобы приютила.

Мать побежала на почту, дала телеграмму дальней родственнице, и поехал Женька в своей самой лучшей одежде, с батиным чемоданом, который тот привез еще с фронта, из Германии, поступать в ЛГУ.

Электричка простучала по городским кварталам, шипнула сжатым воздухом тормозов у перрона Московского вокзала, в самом центре Ленинграда, на площади Восстания. Народу, машин было так густо, что Женька --">