Герберт Джордж Уэллс - Рассказы каменного века

на бедрах грубые пояса из змеиной кожи или растрескавшиеся невыделанные шкуры со свисающими с них небольшими продолговатыми мешочками, представлявшими когда-то лапы животных, с которых была содрана кожа. В этих мешочках находились грубо обработанные кремни, служившие главным оружием человека того времени и его рабочими инструментами. Только на одной женщине, жене Уйи Лукавого Человека, было удивительное ожерелье из просверленных окаменелостей, которое носили жены вождей еще и до нее. Рядом с некоторыми из спящих мужчин лежали огромные лосиные рога с остро обтесанными концами и длинные палки с насаженными на них остроконечными кремнями. Почти ничем другим, кроме этих предметов и дымившегося костра, не отличались сидевшие здесь человеческие существа от диких животных, бродивших в этих краях. Уйя Лукавый Человек не спал. Он сидел с костью в руке и деятельно отскабливал ее кремнем, — занятие, на которое не было бы способно ни одно животное. Он был старшим во всем племени. С нависшими бровями, выдающимися челюстями и тонкими руками, с жесткой бородой и волосатыми щеками, с черной шерстистой грудью, он был теперь благодаря своей силе и хитрости главою племени, и ему всегда доставалась самая большая и самая лучшая часть добычи.

Юдена спряталась между ольховыми деревьями, потому что она боялась Уйи. Она была еще девочка с блестящими глазами и привлекательной улыбкой. Он дал ей кусок печенки, большой как для мужчины и совсем ей не полагавшийся. Когда девочка брала его, женщина с ожерельем зло взглянула на нее, а в горле молодого Уг-Ломи что-то сердито заклокотало. Но Уйя посмотрел на него так пристально и упорно, что Уг-Ломи притих. Потом Уйя посмотрел и на нее, и так странно, что она испугалась и тихонько скрылась, пока еще продолжалась еда и все внимание Уйи было поглощено добыванием мозга из кости. Окончив это дело, он бродил некоторое время, как бы разыскивая ее. Но она притаилась между ольхами, а теперь ее чрезвычайно интересовало, что такое Уйя делал с кремнем и костью. Уг-Ломи нигде не было видно.

Вдруг по ветвям деревьев ольхи пробежала, легко прыгая, белка. Юдена лежала так тихо, что маленькое созданье заметило ее лишь на расстоянии нескольких шагов.

Белочка поспешно устремилась вверх по стволу дерева и принялась браниться.

— Что ты здесь делаешь, — спрашивала она, — вдали от остальных человеческих зверьков?

— Тише, — ответила Юдена, но белка заболтала еще больше, и Юдена, рассердившись, принялась срывать маленькие черные шишки и кидать в нее. Белочка увертывалась и нисколько не боялась. Юдена в возбуждении вскочила на ноги, чтобы бросить точнее, и вдруг увидела Уйю, спускавшегося с холма. Он заметил среди деревьев движение ее руки — у него был очень острый глаз.

Она сразу забыла о белке и со всех ног пустилась бежать между деревьями ольхи и тростниками. Ей было все равно — куда бы ни бежать, лишь бы скрыться от Уйи. Почти по колена в грязи она пробежала через болото и увидела перед собой склон, поросший папоротниками, становившимися все стройнее и зеленее по мере того, как они переходили из света в тень молодых каштанов. Быстроногая, как молодая лань, она скоро добралась до деревьев и продолжала бежать все дальше и дальше, пока лес вокруг нее не сделался дремучим, побеги плюща — крепкими и твердыми, а стебли виноградных лоз, где попадал на них солнечный свет, такими же толстыми, как стволы молодых деревьев. Она бежала все дальше и дальше, все быстрее и быстрее. Наконец она упала в изнеможении среди папоротников на небольшое, свободное от деревьев место, укрытое густым папоротником, и с сильно бьющимся сердцем начала прислушиваться.

Где-то далеко она услышала шаги и шелест сухих листьев, но скоро и они замерли, и все вокруг снова стало безмолвным. Только неумолчно шептали листья и несносно жужжали комары, почувствовавшие приближение вечера. Она тихонько засмеялась при мысли, что хитрый Уйя пробежит мимо нее. Она нисколько не боялась. Иногда, играя с другими девочками и мальчиками, она убегала в лес, но никогда еще так далеко, как теперь. Так было приятно чувствовать себя скрытой от взоров и одной!

Она долго пролежала здесь, радуясь успешному бегству, потом села и снова прислушалась.

Вдали послышался быстрый топот, который становился все яснее и яснее по мере того, как приближался к ней, потом немного спустя раздалось хрюканье и треск ветвей. Это было стадо страшных диких --">