Кирилл Константинович Андреев - Миры Отверженных. Метаморфоза

Кирилл Андреев Миры Отверженных. Метаморфоза

Глава 1. Новая Надежда.

Запретные территории.

Ночь после странного явления детям их собственных отражений прошла неспокойно. Ко всему прочему прошла сильная гроза с рассекающими небо ослепительными молниями, отчего в лагере никто не спал. Юные поселенцы думали о встрече с двойниками, а взрослых тревожила мысль о находящемся неподалёку Трире.

Лидия, пользуясь бессонницей, умудрилась достать Леонтия разговорами о строительстве алтаря, на котором так настаивал священник, и в течение первой половины наступившего дня возвели подобие алтаря, отдалённо напоминающее кафедру, откуда Дарион мог вещать проповеди.

К обеду возле импровизированной кафедры собрались все поселенцы, включая вандалов и степняков.

За кафедрой встал святой отец. Неподалёку от него стоял Леонтий.

— Надеюсь, нас не будут здесь насильно обращать в другую веру, — насмешливо и нарочито громко, произнёс Хильдебальд.

— Вот-вот, и я такого же мнения, хозяин! — воскликнул Лисипп. — Мне уже поздно изменять греческим богам. Да и не нравится это мне. Они меня всю жизнь охраняли, вот и мне не стоит предавать их.

Цэрэн, которой всё старательно переводила внучка, громко рассмеялась.

Леонтий перебил священника. — Никого здесь к чему не принуждают. Воспринимайте это как трибуну, с которой вы хотите обратиться с обращением.

— Никак ты хочешь сделать подобие римского сената? Не так ли, римлянин? — сдвинул брови Хильдебальд.

Начинавшийся вскипать градус обсуждений решил повысить и сам священнослужитель. — Какое публичное место? Какая трибуна? Это моя кафедра, её строили для меня, — еле сдерживаясь, чтобы не перейти на откровенный крик, чуть не завопил Дарион.

Леонид бросил быстрый взгляд на вандала. — Откуда такие выводы, Хильдебальд? Как я говорил, решения принимаем только мы вместе. Я тебе дал слово лично, а теперь повторяю при всех. Никто не покушается на твоё право верить в своих богов. Хочешь, можем сесть у костра и обсуждать наши дела.

— Ну смотри, римлянин — смягчился вандал. — Только запомни, если я почувствую, что ты начнёшь нарушать соглашения, даже через такие вот мелочи, считай, что я отзываю своё слово назад. И да, ты будешь мне должен. Потому что я тоже хочу внести сюда свои обычаи. Позже скажу какие.

— Ладно, — махнул рукой римлянин. — Договорились. А вы, Дарион, тоже успокойтесь. Сначала со своей паствой разберитесь. А не то останетесь один на один со своей кафедрой в пустующем зале.

Леонтий усмехнулся. — Господь же призывает нас к смирению. Вот и вы смиритесь. Условия здесь другие, вот и приспосабливайтесь к ним.

Дарион почувствовал, что опять дал волю эмоциям, и постарался взять себя в руки, превратив всё в шутку. — Да я пошутил, Леонтий. Ведь это и алтарём, по существу, назвать сложно. Здесь даже ризницы нет, где я бы мог переодеться. Да и во что мне переодеваться? Я и так, как все, хожу в одном и том же.

Священник смиренно улыбнулся, стараясь превратить все в самоиронию.

Присутствующие заулыбались.

— И то верно, — воскликнул Ольдих. — Здесь планета вся неправильная, а мы хотим этот мир под себя переделать. Это нам скорее самим приспосабливаться надо.

Хильдебальд повернулся к толстяку и громко хлопнул того по плечу. — Да ты мудреешь, мой друг. Эта планета просто положительно влияет на тебя. Если ты только не ешь слоновьи фрукты, вот тут из тебя философ никакой.

Тут уже рассмеялись все. Священник, почувствовав, что атмосфера раскрепостилась, решил взять всё в свои руки. — Ну что ж, позвольте мне тогда начать. Хотелось бы выработать некий свод правил, которого все будут придерживаться. Нет-нет, — быстро заговорил Дарион, увидев опять нахмуренные брови вандалов, — мы это примем только после общего обсуждения. Скорее всего, как ни страшно нам это признавать, мы здесь, наверное, навсегда. И домой мы уже никогда не вернёмся.

Священник увидел, как быстро погрустнели лица у поселенцев.

— Вот это ты зря разбередил раны, святоша, — буркнул Хильдебальд. — Я и так каждое утро просыпаюсь с этой мыслью, и от неё прямо выть хочется.

— Не ты один, — горько вздохнул Лисипп.

— Да вы хоть при детях это не говорите! — воскликнула Лидия, увидев лица детей, готовых вот-вот расплакаться.

— Ничего Лидия, — обречённо махнул рукой Леонтий. — Они уже взрослые, пусть привыкают. Нечего --">