Александр Дюма - Избранные произведения. IV том

к очагу. Жилище мое стоит уединенно, а по лесу бродят разбойники, и это понуждает меня к осторожности, потому что недостаточно быть только смелым и сильным, чтобы избежать опасности. Так что примите мои извинения, благородный путник, и соблаговолите считать мой дом своим. Садитесь к огню и обсушите свое платье, а вашими лошадьми сейчас займутся. Эй, Линкольн! — крикнул Гилберт, приоткрывая дверь в соседнюю комнату. — Поставь лошадей этих путников под навес, потому что наша конюшня для них слишком мала, и дай им всего вдоволь: полную кормушку сена и соломы по брюхо.

Тотчас же появился крепкий крестьянин в одежде лесника; он пересек большую комнату и вышел, не полюбопытствовав даже взглянуть на пришедших; вслед за ним появилась хорошенькая женщина, не старше тридцати лет, и кинулась обнимать Ритсона, подставляя лоб его поцелуям.

— Дорогая Маргарет, сестричка! — воскликнул Ритсон, крепко целуя ее и разглядывая с простодушным восхищением, к которому примешивалось удивление, — да ты совсем не изменилась: и лоб такой же чистый, и глаза блестят, а губы и щеки розовые и свежие, как в те времена, когда наш добрый Гилберт ухаживал за тобой.

— Это потому, что я счастлива, — ответила Маргарет, бросая на мужа нежный взгляд.

— Ты могла бы сказать: «Мы счастливы», Мэгги, — добавил честный лесник. — У тебя такой чудесный характер, что у нас в доме не было еще ни обид, ни ссор. Но хватит об этом, позаботимся лучше о гостях… Друг мой шурин, снимайте плащ, вы же, сэр рыцарь, отряхните капли дождя, а то с вас течет, как утренняя роса с листьев. Ну а затем сядем ужинать. Скорее, Мэгги, положи охапку хвороста в очаг, а еще лучше — две; все лучшее, что есть в доме, ставь на стол, а кровать застели самыми белыми простынями, да поторопись.

Молодая женщина с живостью повиновалась мужу, Ритсон же в это время откинул назад полы плаща, и стало видно, что на руках у него красивый ребенок, завернутый в голубое шерстяное покрывало. Ею круглое, свежее и румяное личико свидетельствовало о том, что этот малыш, от силы пятнадцатимесячный, крепок и совершенно здоров.

Старательно расправив помятый чепчик на его головке, Ритсон положил ребенка так, чтобы его хорошенькое личико было получше освещено, и тихо позвал сестру.

Маргарет подбежала к нему.

— Мэгги, — сказал он, — у меня для тебя есть подарок, и тебе не придется упрекать меня в том, что, не видя тебя восемь лет, я вернулся с пустыми руками… Погляди, что я тебе принес.

— Пресвятая Дева! — воскликнула женщина, молитвенно сложив руки. — Пресвятая Дева, ребенок! Это твой ангелочек, Роланд? Гилберт, Гилберт, ты только погляди, какой хорошенький ребенок!

— Ребенок? У Ритсона на руках ребенок? — Гилберт, казалось, отнюдь не разделял восторга жены и строго глядел на своего шурина. — Брат, — серьезным тоном спросил лесник, — вы что, оставив солдатское ремесло, в кормилицы записались? И что за причуда у вас появилась бродить по глухомани с дитятей под плащом? Что все это значит? Почему вы с ним явились сюда и что это за малыш? Давайте же рассказывайте все честно, я хочу все знать!

— Этот ребенок ко мне отношения не имеет, мой славный Гилберт; он сирота, а вот этот дворянин — его опекун. Его светлость знает, из какой семьи этот ангелочек, и он расскажет вам, зачем мы сюда явились. А пока, добрая моя Мэгги, займись этой драгоценной ношей, которую я несу на руках уже два дня… то есть два часа. Я уже устал играть роль кормилицы.

Маргарет живо схватила на руки спящего малыша, унесла его к себе в комнату, положила на свою кровать, осыпая поцелуями его ручки и шейку, плотно закутала в свою праздничную шаль и вернулась к гостям.

За ужином было достаточно весело, а когда он подошел к концу, дворянин сказал леснику:

— Интерес, который ваша прелестная женушка проявила к этому малышу, заставил меня решиться сделать вам одно предложение касательно его благополучия в будущем. Но прежде позвольте мне рассказать кое-какие подробности о семье, обстоятельствах рождения и нынешнем положении бедного сиротки, чьим единственным покровителем являюсь я. Его отец, мой товарищ по оружию в дни нашей молодости, проведенной в походах, был моим самым лучшим и самым близким другом. Начало царствования нашего --">